Не так давно исполнилось двадцать лет со дня, который, можно сказать, вверг нашу страну в состояние перманентной войны. Штурм дворца Амина в Кабуле двадцать седьмого декабря семьдесят девятого года начал череду локальных конфликтов, в которых Россия участвует и поныне. Об этой операции, талантливо спланированной менее чем за трое суток, и проведенной менее чем за час, написано немало, но, к сожалению, несколько однобоко. О том, что дворец штурмовали «Альфа» и «Вымпел», имевшие тогда название «Гром» и «Зенит» соответственно, в настоящее время знает каждый школьник. Об остальных участниках говорят, что «еще был какой-то мусульманский батальон, который им вроде бы помогал, да десантура какая-то. Или нет, десантура прибыла потом...». Неудивительно, что это так. Об участии группы «А» и группы «В» в операции, носившей кодовое название «Шторм-333», написаны книги. Главное Разведывательное Управление Генерального Штаба всегда отличала незаурядная скромность. Именно вследствие ее, главные исполнители этого одноактного спектакля с продолжением на девять лет до недавнего времени оставались в тени. Цель этой публикации — не умалить заслуги бойцов спецназа КГБ, участвовавших в штурме, но рассказать о тех, без кого этот штурм просто бы не состоялся. О событиях двадцатилетней давности рассказал человек, который сформировал отдельный отряд специального назначения, сыгравший главную роль в тех событиях, разработал и руководил операцией по штурму дворца Тадж-Бек, Герой Советского Союза, генерал-майор Василий Васильевич Колесник.

В ту пору я уже два года был старшим офицером ГРУ ГШ.

До этого командовал пятнадцатой бригадой специального назначения, входившей в состав САВО. В 1976 году ее передали в ТуркВО. Вновь сформированная в том же году двадцать вторая обрСпН формировалась на базе отряда специального назначения, части отряда спецрадиосвязи, а также части офицеров штаба пятнадцатой бригады, которые мы передали в САВО. Поэтому я довольно хорошо знал и этот регион и обе бригады. Кроме того, за годы службы в этих округах я познакомился и с их командованием. Видимо, это и стало причиной того, что я стал направленцем на Среднюю Азию.

Второго мая семьдесят девятого года меня вызвал к себе тогдашний руководитель ГРУ генерал армии П. Ивашутин и поставил задачу сформировать 154 отдельный отряд специального назначения. В его штат входила боевая техника, а общая численность солдат и офицеров составляла пятьсот двадцать человек. Ни такого вооружения, ни такого штата в спецназе до этого не было. Помимо управления и штаба, отряд состоял из четырех рот. Первая рота имела на вооружении БМП-1, вторая и третья — БТР-60пб. Четвертая рота была ротой вооружения, которая состояла из взвода АГС-17, взвода реактивных пехотных огнеметов «Рысь» и взвода саперов. Также в отряд входили отдельные взводы: связи, ЗСУ «Шилка», автомобильный и материального обеспечения. Но главная странность отряда заключалась в том, по какому принципу в него отбирались солдаты, сержанты и офицеры. Это должны были быть лица трех национальностей: узбеки, туркмены и таджики. (Отряд в спецназе соответствует батальону в сухопутных войсках. Отсюда название «Мусульманский батальон». — С. К.). Бойцов отбирали только двух призывов, прослуживших год и полгода. Особые требования предъявлялись к физической подготовке кандидатов. Поскольку эксплуатация боевой техники предполагает специальные знания, людей отбирали в мотострелковых и танковых частях соединений обоих азиатских округов. Эту работу выполняли офицеры пятнадцатой и двадцать второй бригады. В основе, конечно, лежал принцип добровольности, но при отсутствии волонтеров данной военно-учетной специальности хорошего спеца могли зачислить в отряд даже помимо его воли. Через полтора месяца отряд был сформирован. В каждой роте был переводчик, курсант Военного института иностранных языков, направленный для стажировки. Но при таком национальном составе отряда практически не было проблем с языковой подготовкой, поскольку все таджики, примерно половина узбеков и часть туркменов владела фарси — одним из основных языков Афганистана. Не удалось найти только офицера-зенитчика требуемой национальности. Из положения вышли, подобрав темноволосого капитана Паутова, который терялся в общей массе, когда молчал. Батальон возглавил майор Х. Халбаев, исполнявший до этого в пятнадцатой бригаде должность заместителя командира одного из отрядов спецназа по воздушно-десантной подготовке.

154 ооСпН (мусульманский батальон). Сформирован в мае-июне 1979 года на базе 15 обрСпН. При комплектовании отбирали только жителей Средней Азии. Первый командир батальона — майор Халбаев. В декабре того же года введен в ДРА. В операции по штурму дворца Тадж-Бек — резиденции Амина, выполнял основные задачи. В начале января 1980 года личный состав отряда выведен в Союз. В том же году отряд вновь доукомплектован личным составом и введен в ДРА, однако до 1984 года осуществлял охрану трубопровода. В 1984 году отряд переведен в г. Джелалабад. С этого момента приступил к выполнению специальных задач в зоне своей ответственности. Однако на первых порах, пытаясь применять тактику засад, отряд успеха не имел. В последствие отряд выработал тактику, максимально эффективную в местных условиях. Наиболее применяемая тактика отряда — налет. Руководство батальона довольно успешно сотрудничало с органами контрразведки ДРА (ХАД). Результативность налетов, проводимых по информации ХАД, была довольно высокой. В 1985 году отряд за успехи в боевой деятельности награжден вымпелом Министра Обороны СССР. Последние подразделения отряда вышли из ДРА в феврале 1989 года. Отряд остался в составе 15 обрСпН. В 1993 году бригада была передана вооруженным силам Узбекистана, а позднее была преобразована в десантно-штурмовую бригаду.

Сформированный отряд в течение июня-августа занимался боевой подготовкой. В августе отряд проверяла комиссия Генштаба и признала уровень боевой подготовки вновь сформированного отряда хорошим. Иначе и быть не могло, так как в отряд отобрали лучших специалистов двух округов. Комиссия уехала, а отряд продолжил совершенствовать боевую подготовку.

А в это время на личный состав батальона в Москве уже шили униформу Афганской армии, а также готовили необходимые документы. Каждый военнослужащий отряда имел легализационные документы установленного образца на афганском языке. С именами мудрить не пришлось — каждый пользовался своим. Это не должно было бросаться в глаза, поскольку в Афганистане, особенно в северных районах, много и таджиков, и узбеков, да и туркмены тоже не редкость.

В ноябре девятнадцатого-двадцатого числа отряд был переброшен самолетами в Баграм. Личный состав, а также имущество отряда и предметы материального обеспечения, включая дрова, перевезли на Ан-12. Вся тяжелая техника была доставлена на Ан-22 «Антей». Эта операция заняла не более суток.

Выполнив эту задачу и разместив отряд в Баграме, я убыл в Москву. Отряд находился в Баграме почти месяц, где адаптировался к новым условиям.

Забегая вперед скажу, что согласно первоначальным планам руководства, отряд должен был выдвинуться из Баграма и с ходу захватить резиденцию Амина, которая первоначально находилась в Кабуле. Тадж-Бек был недавно отстроенной новой резиденцией Амина, которую он для себя создал после неудачного покушения на него в городе. Видимо, в связи с изменением места резиденции в планы внесли изменения.

Приблизительно тринадцатого декабря отряду была поставлена задача совершить марш своим ходом и прибыть в Кабул для усиления охраны дворца главы государства, такова была легальная задача отряда. Этот марш чуть не стоил Халбаеву должности. По дороге, как это часто случается, одна из машин вышла из строя. Для того чтобы не задерживать отряд, Халбаев оставил с неисправной машиной необходимые средства техпомощи, назначил руководить ремонтом своего заместителя по техчасти, и колонна отряда продолжила движение. Факт прибытия в Кабул отряда в неполном составе был негативно воспринят главным военным советником генерал-полковником С. К. Магомедовым. Конфликт усилился еще и из-за того, что Халбаев не любил оправдываться и не старался показать себя лучше, чем он есть. Такое поведение сразу настроило против него Султана Кекезовича, по-восточному любившего чинопочитание.

Шестнадцатого декабря я получил задачу вновь вылететь в Афганистан. В помощники взял подполковника Олега Ульяновича Швеца. Семнадцатого загранпаспорта нам привезли прямо к самолету. Вместе с нами в Афган летели генерал Дроздов Юрий Иванович и капитан второго ранга Козлов Эвальд Григорьевич. Мы познакомились и выяснили, что летим делать одно дело. Они курировали деятельность спецподразделений «Гром» и «Зенит» по линии КГБ.

Кроме нас в гермокабине Ан-12 летел экспедитор, сопровождавший груз парфюмерии для посольства. Вылетев из Чкаловского, борт спустя несколько часов приземлился в Баграме. Здесь мы переночевали, а утром выехали в Кабул.

В Кабуле я представился Главному военному советнику и он мне сразу высказал свое недовольство командиром батальона. Обвинив Халбаева в неумении грамотно организовать марш отряда, он настоятельно порекомендовал мне его снять с должности и назначить другого офицера. Однако Халбаева я знал давно как вполне подготовленного офицера, поэтому я постарался убедить в этом вспыльчивого генерала. Опираясь на факты, я доказал ему, что действия комбата в данной ситуации были абсолютно верными. Поняв, что доводы мои логичны, Султан Кекезович несколько успокоился и приказал мне организовать боевую подготовку отряда в соответствии с вновь полученными задачами, которые заключались в охране дворца Тадж-Бек.

Непосредственно дворец охраняла рота личной охраны — это считалось первой линией охраны. Вторую линию должны были составить мы, а третьей была бригада охраны, которую возглавлял майор Джандат — главный порученец Амина. На следующий день мы поехали к нему знакомиться. Он некогда закончил иностранный факультет нашего воздушно-десантного училища в Рязани, а позже прошел обучение в Военной Академии имени Фрунзе и поэтому говорил по-русски очень хорошо, хотя поначалу это не афишировал. Я представился как начальник штаба батальона майор Колесов. Познакомившись, мы определили в общих чертах, как будем решать поставленные задачи и организовали связь. Для этого он дал мне небольшую радиостанцию «Уоки-токи», которая позволяла мне с ним легко связаться в любой момент. Также он показал, где можно организовать стрельбище и где проводить занятия. Для этого мы с ним объехали все вокруг.

Каждый батальон бригады имел свою казарму, и лишь танковый жил вместе с первым пехотным батальоном. Его казармы не так давно начали строить. Кто бывал в Кабуле в расположении роты спецназа, должен был видеть находившиеся по соседству здания разведцентра. Это и есть казармы, которые строились для танкового батальона. Их тогда передали нам.

Батальон разместился в недостроенном двухэтажном здании, которое имело только стены и крышу. Но окна мы завесили плащ-палатками, поставили печки-буржуйки, затопили дровами, которые привезли с собой, и в помещении стало тепло. Кровати поставили в два яруса и таким образом разместили весь личный состав. В отряде по штату были автоперевязочная, врач-анестезиолог и хирург. Для них оборудовали помещение медпункта. На все у нас ушло не более суток. Когда я доложил о проделанной работе Магомедову, он приказал мне составить с афганцами план совместной охраны дворца, отработать порядок взаимодействия, ну, а для того, чтобы наладить личные контакты, предложил организовать торжественный вечер, на который пригласить командование бригады.

Поскольку узбеки умеют прекрасно готовить, с поварами проблем не было. На рынке купили зелень и все необходимое. Посольство выделило для этих целей водку и различные деликатесы. Мы поставили палатку УСБ, где накрыли великолепный стол. Афганцы меня уже знали как начштаба, Олега Ульяновича Швеца мы представили как начальника разведки, «комитетчиков» тоже залегендировали под офицеров батальона. Дроздова, например, представили как зампотеха. Поскольку наши гости были мусульманами, возникла проблема с тем, как подавать к столу коньяк и водку. Но потом напитки налили в чайники и поставили на столы.

Гостей было человек пятнадцать. Налили. Смотрим, пьют. А под русскую водочку всегда очень душевно беседуется. Замполит бригады, видимо, не рассчитал свои силы и утратил «революционную бдительность». Полагая, что за этим столом все друзья, он в порыве откровенности рассказал, как Джандат, начальник связи и он подушками удавили Тараки. Когда комбриг услышал, что несет его комиссар, он пришел в ярость, схватил его за грудки, но потом быстро пришел в себя и извинился перед нами, сказав, что его заместитель выпил лишнего и сам не понимает, что говорит. Конечно, мы и виду не подали, что нас это высказывание пьяного афганца каким-то образом заинтересовало, но на следующий день в Москву ушло сообщение о факте убийства Тараки как по линии КГБ, так и по нашей линии. Информация была очень важной, поскольку Амин, ведя переговоры с руководством СССР, использовал жизнь Тараки, как козырную карту. Он обещал сохранить ему жизнь в обмен на ввод наших войск в то время, как Тараки был уже мертв. Думаю, что эта информация помогла нашему правительству действовать более решительно.

Днем нас вызвал главный военный советник. Здесь же присутствовал и главный советник КГБ генерал-лейтенант Иванов. Они довели до нас информацию, что планируются мероприятия по свержению режима Амина. В соответствии с их планом отряд должен был направить взвод на бронетранспортерах на аэродром, а также к Генеральному штабу, на узел связи, в ХАД и «Царандой». При таком раскладе на основной объект — дворец Тадж-Бек — оставалась рота и два взвода.

Они должны были нейтрализовать роту личной охраны, находившуюся внутри дворца, и бригаду, состоящую из трех пехотных батальонов и одного танкового, охранявшую резиденцию по периметру. Кроме того, нельзя было забывать про зенитный полк, прикрывавший дворец от ударов с воздуха, поскольку на его вооружении находилось двенадцать 100 мм зенитных пушек, а также шестнадцать зенитных установок, представлявших собой спаренные крупнокалиберные пулеметы ДШК. Учитывая его расположение и вооружение, он мог стать серьезной помехой в осуществлении планов руководства. Вдобавок ко всему за дворцом было зарыто три танка. Соотношение сил и средств было явно не в нашу пользу. Поэтому даже на основании самых грубых расчетов я усомнился в возможности осуществить план, предложенный руководством.

Тогда Магомедов предложил мне и советнику командира бригады охраны полковнику Попышеву разработать свой план. Занявшись этим вопросом более серьезно, я понял, что даже имеющихся сил недостаточно для взятия дворца. Кроме того, нельзя было забывать и про две танковые бригады, которые стояли под Кабулом.