Затем Бильбо пошел дальше. Он спустился вниз, и огонек его факела, оказавшись по другую сторону груды сокровищ, скрылся от глаз наблюдавших за ним гномов. Однако вскоре они вновь увидели его в дальнем конце зала. Но Бильбо не остановился и там.

Он все шел и шел, покуда не добрался до выхода; оттуда повеяло свежим воздухом, однако факел при этом едва не погас. Бильбо осторожно заглянул в проход и увидел неясные очертания просторных коридоров и начало широкой каменной лестницы, ведущей куда-то наверх, во мрак. И по-прежнему никаких признаков дракона! Бильбо собирался уже поворачивать назад, как вдруг нечто черное пролетело у него прямо перед глазами и задело по лицу. Хоббит вскрикнул, попятился и упал. Факел вывалился у него из рук и погас!

«Будем надеяться, что это всего-навсего летучая мышь! – подумал перепуганный хоббит. – Что же теперь делать? Где тут восток, юг, север и запад?»

– Эй! Торин! Балин! Оин! Глоин! Фили! Кили! – закричал Бильбо что есть мочи, но в огромной пещере голос его был еле слышен. – Факел погас! Эй, кто-нибудь! Сюда! Помогите!

Надо признаться, в эту минуту мужество совершенно покинуло его.

Гномы почти не слышали Бильбо и единственным, что они разобрали определенно, было: «Помогите!»

– Горы и камни! Что там у него стряслось? – недовольно проворчал Торин. – Во всяком случае, дело не в драконе, иначе наш грабитель давно бы уже не пищал!

Гномы подождали еще немного, но никаких звуков, которые говорили бы о возвращении дракона, не последовало – слышнь были только слабые и далекие вопли хоббита.

– А ну-ка, зажгите еще пару факелов! – приказал Торин. – Похоже, грабителя придется выручать. – Теперь наша очередь, – сказал Балин. – И я охотно пойду. Во всяком случае, я полагаю, что сейчас там не опасно.

Глоин зажег несколько факелов, и гномы один за другим спустились в пещеру. Со всею возможной для них поспешностью они двинулись вдоль стены. Вскоре они столкнулись с Бильбо, который направлялся им навстречу. Увидев мерцающие факелы гномов, он вновь обрел присутствие духа.

– Ничего особенного! Просто мимо меня пролетела летучая мышь, и я уронил факел, – ответил Бильбо на вопросы гномов.

Гномы сразу успокоились, но не удержались от недовольного ворчания – нечего, мол, пугать попусту! А что сказали бы гномы, поведай им хоббит об Аркенстоне, – уж и не знаю. Как бы то ни было, даже слабые блики на груде сокровищ воспламенили гномьи сердца жгучим огнем. А когда сердце гнома, даже самого степенного, загорится страстью к золоту и драгоценным камням, гном этот внезапно становится безоглядно храбрым, а при случае – даже свирепым.

Поэтому уговаривать гномов больше не пришлось. Все горели желанием поскорее осмотреть пещеру, пока этому ничто не мешает, – они очень рассчитывали на то, что Смауга и в самом деле нет дома. Они быстро расхватали факелы, зажгли их и, оглядевшись по сторонам, тут же забыли о страхе и отбросили всякую осторожность. Пещеру огласили громкие разговоры и радостные восклицания. Гномы то и дело подносили к свету какую-нибудь вещицу, выуженную из груды сокровищ или снятую со стены, ощупывали ее и ласково поглаживали.

Кили с Фили – те так даже развеселились. На одной из стен они обнаружили золотые арфы с серебряными струнами, не удержались и тут же взяли несколько аккордов. Поскольку арфы эти были волшебными, за прошедшие годы они ничуть не расстроились – к тому же дракона музыка нисколько не занимала, и до арф он не дотрагивался. Впервые за долгое время раздалась музыка в этих мрачных стенах. Впрочем, остальные гномы оказались куда практичнее: они набивали карманы драгоценными камнями, а что не помещалось – пересыпали в горстях и со вздохом сожаления смотрели, как драгоценности стекают между пальцев, Торин, естественно, от других не отставал, и его тень мелькала то в одном конце пещеры, то в другом, словно он что-то искал и не мог найти. Искал он, конечно, Аркенстон – только до поры до времени об этом помалкивал.

Гномы поснимали со стен оружие и кольчуги и облачились в доспехи. В золотых латах, вооруженный боевым топором с серебряной рукоятью, отделанной алыми каменьями, Торин выглядел по-королевски,

– Господин Бэггинс! – подозвал он хоббита, – В счет вашего вознаграждения, возьмите для начала вот это. Снимайте вашу старую куртку!

С этими словами Торин накинул на плечи хоббита небольшую кольчугу, выкованную в давние времена для какого-то юного эльфийского принца. Кольчуга была сделана из серебристо-стального металла, который эльфы называют мифрилом[*], и к кольчуге полагался пояс из хрусталя и перламутра. Кроме того, Торин водрузил на голову Бильбо легкий шлем из тисненой кожи на стальном каркасе, отделанный по краю бриллиантами.

«Очень даже недурственно! – подумал хоббит. – Правда, видок у меня, наверное, самый нелепый. Вот бы посмеялись надо мной дома, под Холмом! Жаль все-таки, что зеркала здесь не сыщешь!»

Тем не менее, в отличие от гномов, господин Бэггинс отнюдь не потерял головы при виде золота. Гномы еще долго рылись в груде сокровищ, но хоббиту все это быстро надоело; он сел на пол и с тревогой размышлял, чем же их предприятие в конце концов обернется.

«Всю эту груду золотых кубков я отдал бы сейчас за один глоток чего-нибудь освежающего из деревянной чаши Беорна!» – подумал Бильбо.

– Торин! – не выдержал он наконец. – Что будем делать дальше? Вооружиться-то мы вооружились, но никакое оружие не может противостоять Смаугу Ужасному! Сокровища еще не отвоеваны. Мы пришли сюда не ради золота, а в поисках выхода. И вообще, нельзя искушать судьбу слишком долго! – Ты прав! – согласился Торин, приходя наконец в себя. – Нужно уходить! Но теперь вас поведу я! И за тысячу лет не забыть мне ходов и переходов этого дворца!

Торин собрал всех гномов, и, держа над головой зажженные факелы, они проследовали в зияющий чернотой проход. При этом не обошлось, разумеется, без тоскливых взглядов через плечо.

Поверх сверкающих кольчуг гномы и хоббит вновь надели свои старые плащи, а поверх шлемов – потрепанные в пути капюшоны. Один за другим они шли следомза Торином цепочкой движущихся в темноте огоньков; процессия вновь и вновь останавливалась, и гномы с тревогой прислушивались – дракон мог возвратиться в любую минуту!

Некогда великолепные покои древнего дворца были безнадежно испорчены, все было изгажено и выжжено не раз проползавшим здесь чудовищным змеем, но, несмотря на это, Торин шел уверенно, потому что знал здесь каждый поворот. Они долго поднимались по какой-то каменной лестнице, затем свернули и стали спускаться по широким гулким переходам, затем вновь свернули и вновь пошли вверх, уже по другой лестнице, а затем еще по одной. Ступени, высеченные прямо в скале, были ровными и широкими.

Гномы все поднимались и поднимались по этим ступеням, не встречая на своемпути ничего живого, кроме каких-то теней, которые воровато шмыгали в сторону при первом же приближении колеблющегося на дворцовых сквозняках пламени факелов.

Как бы то ни было, ступени эти предназначались все-таки не для хоббитов, и Бильбо уже окончательно выбился из сил, когда неожиданно каменный свод потолка круто ушел вверх, куда не достигал свет факелов. Откуда-то сверху сочился тусклый свет, дышать стало легче. А прямо впереди смутно маячили огромные двери – обожженные и покореженные, они все еще висели на петлях.

– Мы в Тронном Зале Трора, – пояснил Торин. – Здесь устраивались пиры и собирался совет. Отсюда уже недалеко до Главных Ворот.

Они пересекли обезображенный зал. Тут и там стояли гниющие столы, вверх ногами валялись обугленные лавки. На полу, среди кувшинов, кубков и окованных рогов для питья, лежали в пыли черепа и кости. Оказавшись на другом конце зала, гномы миновали еще несколько дверей, и вдруг ушей их достиг звук падающей воды, да и свет стал поярче.

– Здесь берет начало река Бегучая, – пояснил Торин. – Отсюда она вытекает к Главным Воротам. По ней мы и пойдем.

Из черной дыры в скале выбивался бурлящий поток, стекая в узкий канал, высеченный еще древними мастерами, прямой и глубокий. Вдоль канала шла широкая мощеная дорога, по которой могло пройти в ряд несколько воинов. Гномы так и бросились бежать по ней! И вдруг – о радость! – прямо за поворотом в глаза им ударил дневной свет! Они оказались перед высокой аркой, которая еще сохранила отдельные фрагменты искусной резьбы по камню, несмотря на то что была сильно обожжена и выщерблена. Блеклое солнце посылало тусклые лучи промеж отрогов Горы, и золотые блики ложились на вымощенный камнем порог.

Потревоженная дымящими факелами стайка летучих мышей с шумом пронеслась над головами гномов; перепугавшись, они ринулись вперед, оскальзываясь на камнях, до блеска отполированных брюхом дракона. Река, вырвавшись на свободу, пенным потоком обрушивалась в долину. Гномы побросали на землю ставшие ненужными факелы и остановились, широко раскрыв глаза. Наконец-то они добрались до Главных Ворот! Вот она – долина Дейла!

– Ну вот! – обрадовался Бильбо. – Я и не надеялся уже поглядеть на мир из этих ворот! Надо же, как хорошо снова увидеть солнце и услышать шум ветра! Бр-р-р! Однако, не жарко!

И в самом деле, дул порывистый восточный ветер – предвестник наступавшей зимы. Он свистал над отрогами Горы, продувая всю долину насквозь. Напарившись в провонявших драконом душных подземельях, гномы мигом продрогли.

Неожиданно Бильбо обнаружил, что не только смертельно устал, но и зверски голоден.

– Сейчас, наверное, уже около полудня, – сообразил он. – Пожалуй, самое подходящее время позавтракать, если, конечно, найдется чем! Правда, мне все-таки представляется, что парадный вход в логово Смауга – не самое безопасное место для трапезы. Не поискать ли местечка поспокойней?

– Хорошая мысль! – поддержал его Балин. – Кажется, я знаю, куда нам пойти! Старый сторожевой пост на юго-западе Горы будет, пожалуй, в самый раз!

– А далеко это? – спросил хоббит.

– Часов пять ходу, не больше. Но путь не из легких. Дорога от Ворот по левому берегу реки, похоже, совсем разбита. А вот взгляните-ка туда! Не доходя до развалин города, река делает резкий поворот. Раньше там был мост, который выводил к крутой каменной лестнице, что поднимается на правый берег, – там начинается дорога, ведущая прямо к Воронцу. Чуть подальше от нее отходит тропа к сторожевому посту. Будем надеяться, эту тропу не завалило. Подъем там, правда, тоже трудный, даже если сохранились древние каменные ступени.

– Да сколько же можно! – проворчал Бильбо. – Опять идти, опять лезть в гору – и никакого тебе завтрака! ужас просто, сколько завтраков, обедов и ужинов мы пропустили в этой проклятой дыре, где теряется всякий счет времени!

На самом деле с тех пор как дракон смял в лепешку заговоренную потайную дверь, не прошло и полутора суток (две ночи и день между ними), а, кроме того, без еды они все-таки не сидели. Однако Бильбо окончательно потерял счет времени, и ему было все едино, что одна ночь, что десять!

– Ладно, ладно! – улыбаясь, остановил его Торин. Настроение у него явно было приподнятое – он то и дело побрякивал драгоценными камнями в карманах. – Нечего называть мой дворец проклятой дырой! Дайте срок, вычистим, приведем в порядок, тогда и посмотрим!

– Ну, это только через труп Смауга! – мрачно откликнулся Бильбо. – Интересно, кстати, куда это он подевался? Я готов даже пожертвовать своим завтраком, чтобы узнать это! Хочется надеяться, он не сидит сейчас на вершине Горы, любуясь оттуда на нашу славную компанию!

Последнее соображение сильно встревожило гномов, и они без возражений признали правоту Бильбо и Балина.

– Уходить, уходить нужно отсюда! – запричитал Дори. – Я затылком чувствую его взгляд!

– Да и холодно здесь как-то и уныло, – поддержал его Бомбур. – Воды, правда, сколько душе угодно, а вот съестного что-то не видать. В таких местах драконы, поди, всегда голодные!

– Уходим! Уходим скорее! – загомонили остальные гномы. – Давай, Балин, веди нас на свою тропу!

Справа под скальной стеной тропы не было, так что пришлось пробираться между валунами по левому берегу реки. Вокруг царило такое запустение, что даже Торин перестал блаженно улыбаться. Мост, о котором говорил Балин, давным-давно рухнул – от его опор остались только нижние камни, торчавшие посреди бурной воды. Тем не менее гномы переправились без особых затруднений и быстро вскарабкались по древней каменной лестнице на крутойправый берег. Вскоре они обнаружили старую дорогу, которая привела в укрытую скалами лощину; здесь они немного передохнули и кое-как позавтракали – а именно погрызли крама и запили его водой. (Если вам интересно, что такое крам, могу сказать только, что рецепта его приготовления я и сам не знаю, – во всяком случае, это нечто галетообразное. Он может храниться сколь угодно долго и весьма питателен, хотя на вкус довольно непривлекателен и может представлять определенный интерес разве что в смысле гимнастики для челюстей. Озерные люди пекли его на дальнюю дорогу.)

После завтрака гномы вновь двинулись в путь; дорога свернула от реки к западу, и огромный южный отрог Горы неуклонно приближался. Наконец они добрались до искомой тропы. Она шла круто вверх, и карабкаться по ней пришлось по одному – друг за другом. В конце концов, уже к вечеру, они достигли вершины гребня и на западе увидели блеклое зимнее солнце, котороеклонилось к закату.

Наверху обнаружилась ровная, открытая с трех сторон площадка; лишь с севера она примыкала к скальной стене, в которой было пробито нечто вроде двери. С порога этой двери открывался прекрасный вид на восток, юг и запад.

– В прежние времена мы постоянно держали здесь дозоры, – пояснил Балин. – А эта дверь ведет в вырубленное в скале помещение, точнее, в караульню. У нас было несколько таких наблюдательных пунктов вокруг всей Горы. Правда, в пору нашего процветания здесь нечего было особенно караулить и дозорные наши совсем разленились. Если бы они вовремя предупредили нас о приближении дракона, возможно, все обернулось бы иначе – как знать? Во всяком случае, теперь мы можем укрыться здесь на какое-то время и многое увидеть, оставаясь незамеченными.

– Если нас заметили по пути сюда, нам уже ничто не поможет! – возразил Дори, который то и дело опасливо поглядывал на вершину Горы, словно ожидал увидеть Смауга, сидящего там, аки галка на колокольне. – Придется довольствоваться тем, что есть, – успокоил его Торин. – Все равно сегодня мы с места уже не двинемся!

– Слышите, что он говорит?! – поддержал его Бильбо и улегся прямо на камни.

В этой караульне места хватило бы и на сотню гномов. Еще глубже в скале была вырублена вторая комната, в которой оказалось не так холодно, как в первой. Караульня была совершенно пуста; складывалось впечатление, что даже дикие звери не забредали сюда с тех пор, как в Горе воцарился Смауг.

Гномы сложили в углу свою поклажу; некоторые разлеглись на полу и тут же крепко заснули, а остальные сели у двери и принялись обсуждать план дальнейших действий. Тем не менее разговор их неизменно возвращался к одному и тому же вопросу: куда подевался Смауг? Безо всякого успеха напрягали они зрение, вглядываясь в даль, но ни на западе, ни на востоке, ни тем более на юге не было видно никаких признаков дракона – разве что, непонятно почему, на горизонте собирались большие стаи птиц. Гномы глядели на них и терялись в догадках. На небе высыпали первые холодные звезды, а объяснения так и не нашлось.