Кочетков говорит, что это план рациональный. Да ну! В крайнем случае мне откажут…
      И в таком случае Кочетков меня не бросит (по крайней мере, я так думаю). Надо надеяться, это главное. Будем надеяться. Читаю "Богатые кварталы". Действительно замечательно! Наш план с Кочетковым N 1: приют в Ташкенте; N 2: поездка в Ашхабад для выяснения возможностей. Он говорит, что поможет, если надо, с пропиской… Все это далеко, конечно. Но надеяться надо и должно, это ясно.
      Стоим среди поля. Последнее время гораздо хуже едим. Но плевать. Жрем снег, так как с водой трудно из-за неизвестности, сколько будет стоять поезд.
      Вечер того же дня Да, вечер, хотя только 4 ч. дня. Но темнеет очень рано. На дворе холод страшнейший. Я чешусь - проклятые вши. Весь день стоим в середине поля. Вечер неизменно приносит с собой тоску и пессимизм, который острее оттого, что вот уже дня 2-3 мы не получаем хлеба, воды почти нет, и… ах, да и зачем говорить. Что до меня, я жутко боюсь, что в Азии Кочетковы меня просто бросят к черту на произвол судьбы. Почти совсем стемнело. Кончаю писать, темно, а в вагоне нет никакого освещения.
      Дневник N 10 (продолжение) 12 ноября 1941 года Георгий Эфрон 13e jour de voyage. Dans le wagon comble, malgrй le poкle qui flambe au bout du couloir il fait trиs froid. Sommes de nouveau arrкtйs en plein champ. Aujourd'hui il fait particuliиrement froid, de 20 а 25 au dessous de zйro. Mкme pour йcrire, c'est difficile а cause des mains trop rigides. Quel sale temps, tout de mкme.
      Les Kotchetkoff se prйparent а faire de la popote dans le poкle. Alexandre Serguййvitch est couchй sur la "banquette centrale", brisй par une crise de foie.
      Ce qui est ennuyeux, trиs ennuyeux, c'est que la 2e fenкtre prиs de laquelle je suis а demi- couchй presque toute la journйe et la nuit, ou plutфt dans le cadre de la 2e fenкtre manque une 2e vitre, en sorte que la vitre glacйe, gelйe а l'intйrieur de la 1e fenкtre me souffle continuellement а la face un froid tel que j'ai la trouille de rhumatismes а venir. M'est idйe qu'on voyagera encore deux semaines et que le 26-27 on arrivera а Tachkent. Toujours pas de pain: pas de chance aux arrкts. Зa, on peut le dire, que le voyage est long comme un jour sans pain.
      Comme dйjа quelques jours sans pain. Et ces poux qui me bouffent. Pas moyen de se laver. Changer de linge? Mais oщ mettre le linge sale? Si je le mets dans ma valise, зa foutra les poux partout… Jolie situation нечего сказать. Quant а jeter le linge sale par la fenкtre, c'est d'une prodigalitй… Fini de lire "Les Beaux Quartiers". C'est un grand livre…
      …
      … 13h.30. Ai changй de linge, ai mis le linge sale dans un petit sac. N'en changerai plus jusqu'а Tachkent. Il est sыr que ce voyage est cauchemaresque: froid, faim, poux, absence d'eau, etc. Mais cela valait la peine - rien que pour voir Mitia. C'est seulement parce que Mitia est en Asie que j'y suis parti. Ce que ce sera bien de le voir. Quelle sera sa premiиre exclamation qui lui viendra aux lиvres? Oh! Je ne me fais pas d'illusions. Il se peut fort bien que Mitia soit tout а fait indigne de mon attachement pour lui, mais il faut bien s'intйresser а quelqu'un, avoir un but quelconque, n'est-ce pas.? Curieux de savoir si j'aurai de nouveau des poux ou si ceux-ci seront partis avec le linge sale… Tout cela, ce voyage, c'est ignoble… Le tout, c'est de ne penser qu'а la joie que j'aurai de revoir Mitia, laissant de cфtй toutes les considйrations d'ordre nйgatif. Et puis le climat joue un rфle йnorme, absolument. J'espиre que l'azur m'en remettra un coup… Ce vieux Mitia. Je voudrais bien savoir au juste, ce que je leur demanderai aux Nasonoff… Evidemment, il faudrait, avant de parler avec la grand-mиre et l'oncle, converser en tкte а tкte avec Mitia… Il se peut que Kotchetkoff m'aide а m'installer chez quelqu'un а Achkhabad, en sorte que ce que je demanderai aux Nasonoff sera allйgй, au moins de la question du logement.
      Resteraient la nourriture, le blanchissage… Que ferai-je а Achkhabad?
      Etudierai-je ou travaillerai-je (а quoi?) Ou bien les deux ensemble? Le tout c'est de ne pas rester seul, au bout du compte. Mais j'ai l'impression que Kotchetkoff ne me laissera pas tomber. Tout de mкme, c'est un poкte, il a connu et a йtй l'ami de Marina Ivanovna, зa engage, tout cela… Evidemment ce ne sera pas une petite affaire que de trouver un pied-а terre а Tachkent… Mais Tachkent est encore loin. D'aprиs mes calculs - 2 semaines de voyage nous sйparent de la capitale de l'Ouzbekistan. Pour le moment faisons route vers les ports de Syzran et Kouпbychev sur la Volga. Avec nous, dans le wagon sont deux familles de militaires blessйs et bruyants, qui vont а Samarkand. Des bavards, pas mauvais types, au fond. 13-й день пути. В переполненном вагоне, несмотря на печь, которая топится в конце коридора, очень холодно. Мы снова стоим среди поля. Сегодня особенно холодно, минус 20-25. Даже писать трудно, пальцы застыли. Какая все же противная погода. Кочетковы собираются стряпать в печи. Александр Сергеевич лежит на средней койке, его сломил приступ болей в печени. Что очень и даже очень неприятно, это то, что в окне, около которого я полулежу почти весь день и ночь, или, вернее, во второй раме этого окна не хватает стекла, так что от первой рамы, замерзшей изнутри и покрытой льдом, мне все время в лицо дует так, что я опасаюсь будущих ревматизмов. Думается мне, что мы будем ехать еще две недели и приедем в Ташкент числа 26-27. Все еще сидим без хлеба. Не везет на остановках.
      Да, можно сказать, как во французской поговорке, "путь длинен, как день без хлеба", даже как уже несколько дней без хлеба. А вши так и жрут меня. Никакой возможности вымыться. Может, переменить белье? Но куда девать грязное белье?
      Если я положу грязное в чемодан, вши разведутся повсюду. Хорошенькое положение, нечего сказать. А выбросить грязное белье в окно, это уж такая расточительность…
      Кончил читать "Богатые кварталы". Действительно великая книга!…
      …
      …. 13.30. Переменил белье, положил грязное в маленькую сумку. Больше до Ташкента менять не буду. Ясно, что эта дорога кошмарная, холод, голод, вши, отсутствие воды и т.д. Но это стоило - хотя бы ради того, чтобы повидать Митю. Ведь только потому, что Митя в Азии, я и поехал. Как будет хорошо его повидать! Какое первое восклицание придет ему на уста? О! Да я не строю себе иллюзий. Очень возможно, что Митя совсем недостоин моей к нему привязанности… Но надо же кем-то интересоваться, иметь какую-нибудь цель, не правда ли? Интересно бы знать, будут ли у меня еще вши или эти уже исчезли, вместе с грязным бельем. Все это путешествие совершенно омерзительно…
      Главное - думать о Мите и о радости встречи с ним и отметать в сторону все отрицательные соображения. Да и климат играет огромную роль, абсолютно! Я надеюсь, что от лазури я воспряну. Быть может, все, в конце концов, хорошо устроится? Ах, старик Митя. Я бы все же очень хотел знать, что точно я буду просить у Насоновых. Конечно, надо бы перед тем, как говорить с бабушкой и дядюшкой, сначала с глазу на глаз поговорить с Митей. Возможно, что Кочетков мне и поможет устроиться у кого-нибудь в Ашхабаде. И тогда то, что я бы просил у Насоновых, было бы облегчено: без жилья, оставалось бы только питанье и белье.
      Что же я буду делать в Ашхабаде? Учиться или работать (кем?), или и то и другое?
      Главное - не остаться одному, в конечном итоге. Но у меня впечатление, что Кочетков меня не бросит. Все же он - поэт, он был знакомым и даже другом Марины Ивановны, все это обязывает. Конечно, будет трудно найти пристанище в Ташкенте.
      Но Ташкент еще далеко. По моим расчетам, еще две недели пути нас отделяют от столицы Узбекистана. Сейчас мы направляемся к портам Сызрани и Куйбышева, на Волге. С нами в вагоне едут в Самарканд семьи раненых военных, они шумные, болтливые, но, в сущности, неплохие люди.
      Par exemple, il faudra aller aux bains-douches а Tachkent. Je ne me figure pas du tout la conversation avec la grand-mиre de Mitia au moment oщ je lui demande de m'aider… Ah, зa, non par exemple… Bah, on verra! Espйrons toujours - зa ne coыte rien et allиge l'atmosphиre intйrieure. Beaucoup de choses dйpendent et de comment est la ville, et des relations de Kotchetkoff, et de comment est l'appartement des Nasonoff, et du climat… Les militaires mangent mieux que les autres passagers, parce qu'ils ont mieux fait des provisions. Ce qui serait chic, c'est d'aller dans un cafй а Achkhabad avec Mitia… Comme зa, on continuerait notre tradition moscovite, nous nous rappellerions "l'Artistic", "le National", "le Moscou" et aussi "la Rotonde" et "le Dфme". Tout cela est fort loin, ma foi, fort loin. On en est rйduit а ressasser uniformйment les mкmes bкtises. Les acadйmiciens et quelques types du wagon, une dйlйgation, espйrent aller de Syzran а Kouпbycheff avant notre train, avec un train ouvrier, histoire de demander aux autoritйs qu'on laisse notre train rouler а partir de Kouпbycheff comme un train de passagers - зa irait plus vite. Tout le monde en a marre de ce sacrй voyage: pas de pain, pas d'eau, pas de charbon et le train qui avance comme une tortue. Le major Kazakoff a dйjа foutu le camp а Kouпbycheff, histoire de presser les йvйnements. Mais je crois trиs peu а la rйussite de ces dйmarches, auprиs des reprйsentants du gouvernement: ils ont autre chose а faire, les reprйsentants du gouvernement… A se tourner les pouces, par exemple. Puis, simplement, je doute que quelqu'un s'inquiиte de nous. Pas de provisions, c'est зa l'emmerdant. Encore, зa, la majoritй des йvacuйs l'accepterait si le train roulait bien. Mais il avance horriblement lentenement… Alors, alors, peut-кtre que зa rйussira а Kouпbycheff. Au moins du pain. Je serais trиs content d'en bouffer (tout le monde aussi, du reste). Par l'URSS sont bus toute l'eau de cologne, tous les parfums, faute de vodka et de vin. Il paraоt qu'il y a de bonnes glaces а Achkhabad. Ce que ce serait chic: tous les deux assis а une table, Mitia et moi, en train de bavarder… Image idyllique, s'il en fut. Il paraоt qu'on passera Syzran dans la nuit, comme зa, encore, on n'aura pas moyen d'acheter а bouffer.
      Например, надо будет сходить в баню в Ташкенте. Я совершенно не представляю себе разговор с Митиной бабушкой в тот момент, когда я ее буду просить мне помoчь…
      Вот это уж совсем нет. Да ну ладно, посмотрим. Будем надеяться - это ничего не стоит и облегчает внутреннюю атмосферу. Многое зависит от того, каков город, на что похожи связи Кочеткова, какая квартира у Насоновых, каков климат. Военные в поезде лучше питаются, чем другие пассажиры. Это потому, что они лучше заготавливали запасы на дорогу. Что было бы шикарно, это в Ашхабаде пойти в кафе с Митей, так мы бы продолжили нашу московскую традицию, мы бы вспомнили "Артистик",
      "Националь", "Москву", а также и парижские "Ротонду" и "Дом". Все это очень далеко, да, так далеко! Приходится все время смаковать одни и те же глупости.
      Академики и несколько типов из вагона образовали делегацию и хотят поехать из Сызрани в Куйбышев вперед нашего поезда на поезде рабочих, чтобы попросить власти пустить наш поезд из Куйбышева как пассажирский поезд. Это было бы гораздо быстрее. Всем это проклятое путешествие надоело до чертиков: без хлеба, без воды, без угля, а поезд тащится, как черепаха. Майор Казаков уже рванул в Куйбышев, чтобы попытаться поторопить события. Но я очень мало верю в успешность этих хлопот перед государственными властями. У них есть другие дела, у представителей государства - например, ногти чистить и лясы точить. Просто я сомневаюсь, чтобы кому-нибудь было до нас дело. Продуктов нет, вот что самое говенное. Да и то большинство эвакуированных с этим смирилось бы, если бы поезд шел нормально. Но он идет отвратительно медленно; ну, ну, ну, может, и выйдет что-нибудь в Куйбышеве. Хотя бы хлеба. Я был бы очень рад пожрать хлеба, все остальные тоже, кстати. По всему СССР выпиты весь одеколон и все духи, за неимением водки и вина. Говорят, в Ашхабаде хорошее мороженое. Как было бы здорово: сидим с Митей за столиком, болтаем. Идиллическое видение, каких мало!
      Говорят, через Сызрань проедем ночью, значит, опять не будет возможности купить пожрать.
      La voie ferrйe longe la Volga. Pour toujours je hais la Volga et la Kama, а cause de la Tatarie, thйвtre des plus horribles moments de ma vie. Bientфt allons boire du thй. Allons, la vie n'est pas si mauvaise que зa. Bien sыr, il faut rouler le plus loin possible de ces froids ignobles de la Russie. Il fait de plus en plus sombre. Tous courent regarder la Volga, car le train s'est arrкtй aprиs 20 minutes de lente marche, comme de juste et de bien entendu, au fond ce voyage est un continuel arrкt. On parle de ce que la Volga est pour nous une sorte de Rubicon. En effet, on peut bavarder pendant des heures sur "la limite de deux mondes", et que les Allemands ne veulent aller que jusqu'а la Volga et que c'est "toute une йpoque" et que c'est presque un moment historique et autres insanitйs. Ce n'est pas la Volga qui nous empкchera, tout en йtant le Rubicon, de geler jusqu'а Tchkaloff. Finis d'йcrire. Sombre.
      Полотно идет вдоль Волги. Я навсегда возненавидел Волгу и Каму, из-за Татарии, где пережил самые ужасные моменты моей жизни. Скоро будем пить чай. Ну, ладно, жизнь, в конце концов, не такая уж плохая. Конечно, нам нужно отъехать как можно дальше от этих страшных русских морозов. Становится все темнее и темнее. Все бегают смотреть на Волгу, так как поезд стал после двадцати минут замедленного хода. В сущности, как и следовало ожидать, путешествие это - сплошная остановка.
      Разговоры о том, что Волга представляет для нас нечто вроде Рубикона.
      Действительно, можно часами обсуждать "границу между двумя мирами"; что немцы хотят дойти до Волги; что это "целая эпоха"; почти исторический момент и прочие глупости. И все же, даже будучи Рубиконом, Волга не поможет нам не замерзать до Чкалова. Кончаю писать. Темно.
      Дневник N 10 (продолжение) 13 ноября 1941 года Георгий Эфрон Переживаем очень трудные дни. 2 недели путешествия, и все еще не доехали до Сызрани. Сегодня ночью все спали в шубах, так как вследствие готовки в топке загасили celle-ci1 - неумелые люди, пришлось вновь разжигать, не было дров и угля. К утру все проснулись окоченелыми. Теперь на каждой станции, в поле, мы бегаем за каким угодно топливом для топки. Стоит исключительно сильный мороз.
      Нас неожиданно застигла ранняя зима. Державин и Кочетков говорят, что даже в 17-е -18е гг., в годы разрухи и страшного беспорядка, и то было больше порядка на дорогах, - и они впервые переживают такие передряги. А это - люди бывалые, qui ont vйcu2, как говорится. Но в таком положении они действительно не бывали.
      Хлеба уже дней 6 как не удавалось достать. А мороз не ждет - и невиданный.
      Сегодня таскали все утро полена, дрова, бревна, даже шпалы… Всем напоминает времена революции, но даже еще хуже. А ведь всего четыре месяца войны - а какой безобразный беспорядок во всем. Du reste1, наш вагон - картина всероссийских беспорядков en miniature2. Каждый хочет распоряжаться по-своему, все вносят противоречивые предложения, причем c'est toute une histoire que de tirer quelqu'un pour faire le travail nйcessaire3. Вагон раздирается склоками, причем у некоторых доходит дело до "хамов", "подхалимов" и пр. Источники споров - в основном на базе готовки. Каждый норовит пройти вне очереди; пользуются больными детьми, чтобы готовить 2-3 раза… Более неорганизованных, сбивчивых, противоречивых людей, чем русские, не видывал и видывать не буду. Сейчас - 13 h. 30. Если будет coup de chance4, часика через полтора удастся в топке вагона сварить картошку, если какие-нибудь косолапые дураки не затушат ее до этого.
      Partout rкgnent des5 междоусобицы, разъедающие "коллектив". Какой, к чорту, коллектив! Интендант Казаков поехал в Куйбышев. Может, он там как-нибудь облегчит наше положение, в смысле быстроты продвижения, хлеба? Поговаривают о том, что он поехал в Куйбышев, т.к. там у него семья. Конечно, особенно не надеюсь на плодотворность его dйmarches6, если даже таковые будут. Ведь в Куйбышеве правительство и нарком путей сообщения. Но до Куйбышева еще далеко. До Куйбышева неизвестно сколько километров; до Сызрани - 20 км. Говорят, на нашем пути произошло крушение, которое задерживает наше продвижение. Выступило морозное солнце. Все говорят, что никто ничего не умеет организовать (верно, между прочим). Читаю гениального "Гамлета" в переводе гениального Пастернака.
      Читаю также забавные, хотя чуть-чуть устаревшие, очень остроумные и талантливые "12 стульев" Ильфа и Петрова. Что останется от советской литературы? Грин, Ильф - Петров, может, Пришвин и Шолохов. Ничего неизвестно с фронта - неоткуда получать новости. От мира, в сущности, полностью отрезаны. Вот хорошо, если бы 2-й фронт к чорту расколошматил бы немцев! Ведь, в сущности, во всех бедах они виноваты не меньше, чем мы сами, - даже больше. В России ЖИТЬ хуже, работу же найти легче, чем на Западе; на Западе же работа - все, но, получив работу, - жить легче, ВКУСНЕЕ. Прямо не знаешь, как быть. Хотя сейчас вопрос об этом не ставится: du moment qu'on y est, faut s'arranger comme on peut1. Подождем - увидим. В конце концов, можно творить в полном смысле слова, занимаясь какой угодно дрянью, которая бы "давала на жизнь". Это даже было бы пикантно. Конечно, люди "свободно творящие", кроде Жида, Монтерлана, Валери - примеры соблазнительные. Они не вынуждены заниматься посторонними делами. Но ведь им лет 40-60, а к этому времени никто мне не говорит, что я не достигну их положения.
      Конечно, жалко своей jeunesse non dorйe2: хотелось бы комфорта, хорошей еды…
      По всей вероятности, это может быть достигнуто только в зрелом возрасте.
      Очевидно совершенно, что надо просто снизить свои требования к жизни, постольку поскольку эти требования действительность telle qu'elle est3 не может удовлетворить. Очевидно, нужно плевать на сейчас и завтра, a viser beaucoup plus loin4. В сущности, надо забыть о молодости и работать на достижение обеспеченности в зрелые года. Вообще это ничего не меняет, эти рассуждения. Одно дело - реальная жизнь в СССР с ее возможностями и невозможностями, дело другое - идеалы, моральные требования, мечты и надежды. У настоящего, ЯСНОГО человека не должно быть dйcalage5 между идеалами, мечтами и надеждами - и реальными возможностями. Этот человек должен здраво смотреть на жизнь и приравнять свои требования к действительности. Прочь глупые мечты, порождающие ипохондриков и ratйs6. Нужно уметь СОРАЗМЕРЯТЬ. Конечно, нужно знать и реальные возможности, не преувеличивать и не преуменьшать их. Надо жить опять-таки "по лестнице" - ведь сразу площадки 8-го этажа не достигнешь. Но надо знать, что каждая ступень ведет к этому этажу - и не пренебрегать ею, и не думать, что это - конечный пункт. Я, например, хочу быть, скажем, знаменитым писателем. Основное - сохранить себя.
      Заниматься я могу чем угодно, лишь бы уметь самому себе создать максимум благоприятных условий для творческой жизни. Всему свое время. Придет и комфорт, и деньги, и женщины, и слава, и заграница. Нужно уметь ЖДАТЬ - и не отчаиваться.
      Все изменяется, все имеет временный, переходный характер. Как-нибудь устроюсь, будет когда-то мир… Небось! Хорошие времена настанут - хоть в 40-50 лет - и то хлеб, спасибо и за это. В конце концов, я сейчас пока в целости и сохранности, как-то "шамаю", любимые книги - со мной… Что толку, что не знаю, что ждет меня в Азии? Ведь все равно как-нибудь устроюсь. Умея много не ожидать от будущего, зная свои силы и возможности, я побежду, в конечном счете - это ясно.
      Все же мне предстоит приятная штука: встреча с Митькой. Да еще, вдобавок, она может не произойти, можно замерзнуть в пути, могут нас не высадить в Ташкенте; высадив же, могут не пустить в Ашхабад; в Ашхабаде могу не устроиться; встреча с Митькой может быть испорчена отказом мне помочь; tout cela est fort possible et peut fort bien arriver1. Я это знаю, но так как органически надо надеяться и радоваться чему-то, я это и делаю, невзирая на возможную призрачность моих надежд. Знание шаткости моих перспектив не мешает мне иметь эти перспективы, которые меня как-то питают морально. Je me connais - et c'est beaucoup.2 Пусть все разрушится, все надежды - наплевать. Je l'aurai prйvu, d'une part, et de l'autre l'aurai pris du plaisir de ces espйrances, tout en sachant que tout peut fort bien foutre le camp. C'est paradoxal, mais pratique. N'empиche que cette nuit ce me semble fort qu'il fera aussi froid qu'hier - et pire, peut-кtre.3 Сейчас еще ничего, топят. А ночью ведь не достанешь дров… В этом-то и соль. Давно не мылся. Но ничего, доедем! Говорят о том, что эвакуационный документ на Союз писателей оформлялся, но его не успели захватить из-за спешки отъезда, так что у нас есть только индивидуальные справки об эвакуации, и Ташкент может нас не принять. Но неужели туда из Москвы не протелеграфировали о том, что вот едет эшелон с вагоном Союза писателей, так-то и так, общий документ придет после, со следующей группой… Все же вряд ли, доехав до Ташкента, нам придется ехать в другой город. J'y suis, j'y reste1. Но все можно ожидать от неорганизованности наших руководителей. Но до этого еще далеко. Потом, я-то, в сущности говоря, хочу доехать до Ашхабада, и одна из эвакуационных справок направлена в Ашхабад, и Кочетков… Но все это слишком рано. Миновать бы холода, главное. А там - увидим. Еще пока неприметно начинает темнеть. Все перенесем, а все-таки доедем.
      Думаю, что в Ташкент нас пустят - все-таки вагон кто-то дал, справки кто-то выдал… Увидим. Все-таки туго мне сегодня пришлось из-за холода - не приспособлен я к этому. Говорят, делегация академиков поехала в Куйбышев, - может, они облегчат продвижение эшелона. По-видимому, мне надо просто пойти по проторенной дороге: закончить ср. школу, поступить в университет, быть скучным человеком, tout en2 сохраняя всю мощь и внутреннюю свободу, творя параллельно с карьерой, - это самое умное. Удастся ли это - другой вопрос. Возможно, Митьке это удастся. Но до этого всего еще очень далеко.
      Дневник N 10 (продолжение) 14 ноября 1941 года Георгий Эфрон Вчера в 4 часа aprиs-midi3 прибыли в Сызрань. Удалось достать по 250 г хлеба на каждого - заказали Казаков и академики, поехавшие вперед в Сызрань. Даже получил весь эшелон полный обед - суп с лапшой (1-ое), съеденный вчера, и bacon4 (2-ое), съеденный сегодня. Сейчас начинает смеркаться: 3 часа aprиs-midi. Стоим в Сызрани без малого сутки, конечно, противно, но, по крайней мере, хорошо поели.
      Сегодня доставали уголь на крыше высоченного вагона. В вагоне не прекращаются склоки и скандалы. Какие-то итальяшки в бараках, sans plus1. Какие это, к чорту, интеллигенты? Просто смешно. До Куйбышева километров 120. Воображаю, как долго мы будем плестись! Интересно, когда мы выедем из Сызрани. Думаю, что сегодня ночью. Рузвельт заявил о том, что заем СССР будет покрываться русским сырьем через 5 лет после заключения мира. Говорят о структуре будущего мира, о сотрудничестве между народами. Вряд ли это будет - если и будет - прочнее, чем планы Вильсона и S.D.N.2 Слишком много слышали мы слов, таких, какие сейчас произносит Рузвельт. Конечно, золотые, превосходные слова. Умная речь Рузвельта; речь Черчилля - остроумно; речь Бивербрука, хвалящая Сталина; речь Гарримана.
      Интересно в речи Бивербрука то, что он говорит, что Англии придется пройти через те испытания, через которые проходит сейчас Россия. Не означает ли это 2-й фронт?
      Последняя сводка: бои на всем фронте. Кажется, очень упорные на Калининском направлении. А шикарно - 7-го был парад Красной армии sur la Place Rouge а Moscou3, как всегда, во всех предыдущих годовщинах Rйvolution d'Octobre4. И Сталин был и произнес речь. Тимошенко произнес речь в Воронеже; говорят, он теперь начальник Южного фронта. Парад, положим, всех обманул: был он… в 8 ч. утра. Нет, я абсолютно уверен, что даже если Гитлер возьмет Москву, все равно его разобьют. А мы правы, что едем в Ср. Азию, - там безопаснее. Шикарно было бы устроиться в Ашхабаде, с Митькой а cфtй5, с университетом под боком…
      Pauvres rкves! Ils sont inutiles.6 Но я добьюсь своего. Как-нибудь все устроится.
      Составляю сборник лучших стихов главных поэтов Франции XIX-го и XX-го вв. К сожалению, из источников - книг недостает: Гюго, Леконт де Лиль, Ламартин, Виньи, Рембо. Мой сборник будет состоять из избранных стихов следующих поэтов:
      Готье, Бодлер, Верлен, Маллармэ, Валери. У А. де Мюссэ я нашел только одно превосходное стихотворение: "l'Andalouse1", которое войдет в сборник. Уже выписал в тетрадку лучшие стихотворения Готье, Верлена. Неприятно чувство, что это - лишнее занятие, которое как-то "потонет". Все же каждый придерживается своей линии, и я - своей: любви к литературе, к поэзии. Ха! Поезд поехал. Точно простояли мы здесь 23 часа 10 минут. Но, в общем, Сызрань нас приняла хорошо.
      Говорят, или мы объедем Куйбышев, или остановимся на полчаса, вход в город йtant2 запрещен. Je ne me fais pas d'illusions3 насчет продвижения до Куйбышева: ехать будем дня два-три, если не больше, с остановками в поле, черепашьим шагом. Если бы нас от Куйбышева или Чкалова пустили пассажирским поездом, а не эшелоном, то продвигались бы мы во много раз проворнее. Ем морковку. Картошку всю съели. С запасами туго. Державин, Кочетков и я мечтаем о водке и вине, чего абсолютно нельзя достать от Москвы до Ташкента. Il est vrai que4 в Москве можно было достать по очереди. Возможно, что от Куйбышева мы пойдем нормальным путем. От Чкалова - одноколейка. Я думаю, что тактичнее: дать или не дать телеграмму Митьке о моем продвижении? Пожалуй, стоит. Скажем, в Чкалове: "Продолжаю путь на Ташкент Эфрон". Бесспорно, все расчеты на будущее - пусты, поскольку я еще, во-1-х, не доехал до Ташкента, во-2-х, не знаю, примет ли нас Ташкент, в 3-х, не знаю, пускают ли отдельных лиц в Ашхабад. Основное, конечно, доехать до Ташкента и чтобы там нас приняли. Мне почему-то кажется, что мне придется трудненько в смысле проезда в Ашхабад. Хотя, кто знает… Конечно, поможет Кочетков, конечно, буду показывать справку об эвакуации, где написано (впрочем, мною) "в гор.
      Ашхабад", и телеграмму из Ашхабада с адресом… Не знаю. Увидим.
      Дневник N 10 (продолжение) 16 ноября 1941 года Георгий Эфрон 17 jours de voyage.5 Вчера в 10 часов вечера прибыли в Куйбышев. Удалось группе из нашего вагона, которая пошла в НКВД, добиться гуляша и 200 г хлеба, которые тут же принесли, разделили и съели. Кроме того, академикам (ВКВШ) удалось добиться снабжения всего эшелона хлебом (в размере приблизительно 1 кг на человека), маслом (кажется, 200 г), сахаром (400 г), банкой баклажанной икры, манной крупой. В общем, здорово. Сегодня утром все это погрузили в багажный вагон. Со всех сначала собрали по 50 р. Я тоже внес свою долю. Потом, стоя у буфета вокзала для получения этих продуктов, оказалось, что нужно внести за наш вагон еще добавочно 1350 р. Так как большинство пассажиров сидело в вагоне, то я внес эти деньги - 1350 р. - коменданту Лапину. Но потом оказалось, что так как поезд уходит раньше, то закупить продуктов на добавочную сумму не удастся.
      Надеюсь, что скоро мне вернут мои деньги. Из Сызрани до Куйбышева ехали быстро - здорово. Был в самом Куйбышеве - почти европейский город, крупный, в общем ничего, лучше, чем все встреченные города. В Куйбышеве в общем простояли 15 часов. Что плохо, это что не удалось умыться. За 30 км от Куйбышева мы будем иметь длинную остановку на ст. Кинель, где нас перерассортируют. Возможно, там получим хлеба. Продуктов вышеозначенных академики ВКВШ добились через ЦК.
      Кажется, добились они распоряжения по линии о быстрейшем нашем продвижении.
      Увидим. Cette manne du ciel est venue tout а fait а point1: все начинали голодать очень сильно. Плохо то, что, впопыхах грузя продукты, за сим, за тем, забыли взять достаточное количество воды, и нечем умыться. Это, конечно, очень досадно. Досадно также, что никогда не знаем, сколько поезд стоит на каждой станции, так что просто опасно бегать за водой. Но авось в Кинели удастся достать. Любопытно, действительно ли теперь мы будем быстро продвигаться. Вполне возможно, впрочем: во-1х, линия Куйбышев-Чкалов-Ташкент не так загружена эшелонами, как другие линии, а во-2х, если распоряжение ЦК дано, то это очень хорошо, ma foi2. А в вагоне продолжают пышно цвести склоки. 14го числа на Москву было совершено два разрушительных дневных налета. Москве, конечно, сильно достается. На Западном фронте - ожесточенные бои на Волоколамском направлении и у Наро-Фоминска. На Можайском и Мароярославецком направлениях - сравнительное затишье, которое можно объяснить подготовкой нового германского наступления.
      Интересное заявление Бенеша (prйsident de la Rйpublique Tchйcoslovaque1).
      Образована Польско-Чехословацкая конфедерация. Бенеш говорит о будущем тесном сотрудничестве Запада и Востока Европы. Ядро Центральной Европы: Польско-Чехословацкая конфедерация. Германия после окончания войны должна будет быть децентрализована, разделена на ряд мелких государств, как в довоенное время, с разделением Пруссии также на 3 государства. Говорит Бенеш также о том, что СССР нужно будет заключить договор с Польско-Чехословацкой конфедерацией. Конечно, его речь чрезвычайно интересна. Но стоит ли сейчас говорить о будущем государственном устройстве Центральной Европы, когда еще абсолютно никаких конкретных перспектив разгрома Гитлера не видно. Слава Богу! Немцы оккупировали: Польшу, Голландию, Норвегию, Данию, Грецию, Югославию, Бельгию, значительную часть Франции, Белоруссию, Украину, прибалтийские страны; промышленность оккупированных стран работает на nazis2; вместе с 3й империей воюют финны, венгры, румыны, словаки; фактически эти страны и Болгария оккупированы Гитлером. Немцы владеют румынской нефтью, украинским хлебом и Донбассом и продолжают ожесточенное наступление на Москву, причем, по-видимому, возьмут ее; они еще не потерпели ни одного военного поражения; как бы ни были велики их потери, а в России они продвигаются.
      Нецелесообразно говорить об устройстве будущей Европы, поскольку даже 2-й фронт не создан. Черчилль говорит о том, что, возможно, немцы захотят опять к весне вторгнуться в Англию, и ничего не говорит о 2м фронте. Мог ли ошибиться Сталин, говоря о 2м фронте, или это еще придет? Какого чорта устройство послевоенной Европы, когда немцы прут и прут и не идут назад? Удастся ли Англии вести чисто экономическую войну, как это она делает сейчас? Многое скажет весна 1942го г.