Можно подумать: «Так на какой же из множества указанных объектов следует опираться при осуществлении безмятежности?»
 
      Согласно приведенной ранее [цитате] из сутры, – нет единого [объекта], установленного [для всех]. Разные индивиды должны [созерцать] разные объекты. Особенно, когда преобладает привязанность и т.д., – чтобы действительно осуществить хоть малейшую безмятежность, нужно использовать предназначенный для конкретного [случая] объект. Если этого не делать, то, хотя и возможно достижение самадхи, подобного безмятежности, – подлинной безмятежности не достичь. Ведь сказано, что, даже практикуя [созерцание] объекта, очищающего от преобладающей склонности, и то достигаем безмятежности лишь через долгое время. Нужно ли говорить, что [ее] не осуществишь, пренебрегая объектом, очищающим от преобладающей склонности.
 
      Особенно, если преобладает дискурсивность, необходимо созерцать дыхание.
 
      Если у индивида одинаковые склонности или слабые клеши, то, как указано ранее, следует опираться на тот объект из описанных прежде, который по душе.
 
      Также, как сказано в «Самадхи для лицезрения нынешних Будд» и в «Царе самадхи», а также в средней и последней «Ступенях созерцания», самадхи [можно] осуществить, созерцая тело Татхагаты. И наставник Бодхибхадра указывает многие [разновидности объектов]:

      "Безмятежность двояка: достигаемая (1) посредством внимания, направленного внутрь, и (2) созерцанием воспринятого вовне.
 
      Из них, [достигаемая посредством] внимания, направленного внутрь, тоже двояка: (1а) созерцание тела и (1б) созерцание относящегося к телу.
 
      Из них, (1а) созерцание тела трояко: созерцание своего тела в образе божества; созерцание скелета и прочего отвратительного; созерцание кхатванги и других особенных символов.
 
      (1б) [Созерцание] относящегося к телу пятерично: созерцание дыхания; созерцание тонких знаков; созерцание бинду; созерцание лучей, составляющих [ауру]; созерцание радости и блаженства.
 
      (2) Созерцание воспринятого вовне двояко: особенное и обыденное.
 
      Особенное [созерцание] двояко: созерцание тела [Будды] и созерцание [Его] речи."

      Эта [цитата] приведена и в «Толковании „Светоча на Пути“.»
 
      Удержание мысли на теле Будды является памятованием о Будде, поэтому порождает бесчисленные заслуги. Если Его облик ясен и устойчив, то созерцание его в качестве полянакопления заслугпри поклонах, подношении, молитвах и т.д., а также как поля очищения скверны при исповеди, зароке и тому подобном особенно хорошо. К тому же, согласно приведенной ранее цитате из «Царя самадхи», [благодаря созерцанию тела Будды] не утрачивается в час смерти памятование о Будде. [Есть у этого созерцания] и другие достоинства. Также, когда культивируют путь Сокровенной Мантры, [это созерцание] превосходно для «йоги божества»и многих других целей. Польза и способ направления мысли на Будду подробно описаны в сутре «Самадхи для лицезрения нынешних Будд». Поэтому, согласно сказанному в «Последней ступени созерцания», обязательно нужно узнать [о том] из этой [сутры]. А здесь, опасаясь многословия, распространяться не буду.
 

      Итак, искушен в средствах тот, кто ищет [такой] опоры созерцания, благодаря которой осуществляется самадхи и к тому же исполняются другие, особые цели.
 
      Каково же тело Татхагаты в виде опоры созерцания? Об этом говорится в «Последней ступени созерцания»:

      "Йогину следует осуществлять безмятежность, сперва сосредоточив мысль на облике Татхагаты: таком, каким [он] видел [его] и о каком слышал. То есть, постоянно направляя мысль на тело Будды: желтое, как чистое золото; украшенное знаками и признаками [совершенства]; пребывающее среди учеников и разными способами осуществляющее цель живых существ, – следует, породив [в себе] желание его достоинств и устранив расплывание [мысли], возбужденность и т.п., медитировать до тех пор, пока оно не будет видно [в воображении] так же ясно, как воочию."

      И в «Царе самадхи» (4.13) сказано:

      "Золотистое тело Защитника мира прекрасно во всем.
      Бодхисаттву, чью мысль сей объект поглощает,
       «ровно сосредоточенным» зовут."

      Таким, как сказано, и следует созерцать [тело Будды].
 
      Здесь [есть] два [способа]: (1) создание нового мысленного [образа] и (2) визуализация уже существующего [изображения]. Второй способ играет исключительную роль для зарождения веры. Он [используется] и в общей колеснице. Поэтому визуализируйте уже существующее изображение.
 
      Сначала, когда ищете опору для закрепления мысли, найдите очень хорошее [изображение] тела Всемирного Учителя: икону, отливку и т.п., запомните Его черты, многократно рассматривая, и привыкайте к Его отражению в уме. Или же, обдумывая услышанное от Учителя описание, преобразите его в мысленный образ и найдите [в нем] опору созерцания.
 
      Опорой созерцания не должен быть образ на иконе, отливка и т.п.: учитесь создавать [в уме] живой образ Будды.
 
      А то некоторые ставят [Его] изображение перед собой и, устремив взгляд, созерцают. Наставник Ешей-де очень убедительно отверг [такой способ]. Ибо самадхи осуществляется не в чувственном сознании, а в умственном. Поэтому подлинный объект самадхи – это объект именно умственного сознания. Значит, на нем и необходимо удерживать мысль. И, согласно этому, сказано, что нужно созерцать мысленный образ или «отражение» действительного объекта восприятия.
 
      Далее говорится, что тело [Будды состоит] из главных частей и деталей. Сначала созерцаются главные части, а затем, когда обретена устойчивость, нужно созерцать детали. Опыт [показывает], что общие черты [воспринимаемого] отражаются [в уме] очень легко, поэтому опорой созерцания [сначала] должны быть главные [части] тела [Будды]. И особенно важно вот что: пока не осуществлено желанное самадхи, соответствующее описанному, ни в коем случае нельзя, занимаясь его практикой, менять объекты, поскольку смена объектов в [период] освоения самадхи очень затрудняет достижение безмятежности.
 
      Поэтому в таких достоверных исходных текстах о практике самадхи, как собрания «Уровней», три [книги] «Ступеней созерцания» и т.д., указано, что на начальном этапе практики самадхи опираются только на один объект, а не говорится, что меняют многие объекты.
 
      Ясно сказал и Арьяшура («Краткое изложение парамит», 10.5.12):

      "Следует устойчиво закрепить мысль на одном объекте.
      Из-за смены многих объектов ум смущается клешами."

      Это слова из раздела о практике медитации.
 
      И в «Светоче на Пути» (40) сказано:

      «Сосредоточивайте ум на каком-нибудь одном благом объекте.»

      Слово «одном» здесь подчеркивается.
 
      Итак, созерцая сначала один объект, достигают безмятежности, а затем созерцают и многие [объекты]. Как сказано в «Первой ступени созерцания»:

      "Лишь овладев вниманием, детально созерцают скандхи, дхату и другие [объекты]. В «Истолковании замысла» и в других [сутрах] тоже сказано, что [тогда] йогины созерцают восемнадцать [аспектов] пустоты и многие другие виды объектов."

      Итак, мера первоначального обретения опоры для удержания мысли такова:
 
      После того, как несколько раз визуализировали голову, обе руки, туловище и обе ноги, вы направляете мысленное внимание на все тело [Будды]. Когда становитесь способны при этом видеть хотя бы половину основных его частей, то, хотя они и не светятся ясно, надо [пока] довольствоваться этим и фиксировать мысль на них.
 
      Почему же? Если не довольствоваться, не удерживать мысль, а, желая, чтобы [они] стали еще яснее, вновь и вновь визуализировать, вспоминать, то, хотя объект и становится чуточку яснее, – устойчивое сосредоточение ума не только не достигается, но и создается препятствие к его достижению. А если держать мысль хотя бы на половине того объекта, то, хотя он и весьма неясен, сосредоточение скоро достигается и затем способствует ясности, благодаря чему она легко осуществляется.
 
      Это советы наставника Ешей-де, и они очень важны.
 
      Что касается характера отраженияопоры-объекта созерцания, то, хотя его и [стараются] установить посредством двух четверок альтернатив, он не определен, ибо у разных индивидов образ отражается [в уме] по-разному: трудно или легко, ясно или смутно, устойчиво или неустойчиво.
 
      Когда практикуется «йога божества» Сокровенной Мантры, необходимо создать [в уме] ясный образ божества. Поэтому, пока он не появляется, необходимо заниматься его порождением, используя многие средства. Но здесь, если образ божества отражаетсяочень трудно, – достаточно удерживать мысль на каком-нибудь из вышеуказанных объектов, ибо главная цель [сейчас] – осуществление простого безмятежногосамадхи.
 
      Если, чтобы [его] осуществить, все-таки [берут] объектом созерцания тело божества, необходимо удерживать мысль на уже запечатленном [в уме] образе, ибо желанная цель не осуществится, если удерживать мысль на образе, который еще не запечатлелся. Кроме того, по возможности удерживайте [мысль] на всем теле, а если некоторые его части более ясны, то удерживайте [мысль] на них. Ежели они поблекнут, опять фиксируйте [мысль] на всем [теле].
 
      Если в это время путаются цвета, например: при желании созерцать желтое появляется красное; путаются формы, например: при желании созерцать сидячий облик появляется стоячий; путается численность, например: при желании созерцать одно появляются два; или путается величина, например: при желании созерцать большое появляется малое, – то никак нельзя поддаваться этому: необходимо удерживать основной объект таким, каков он есть на самом деле.
 

 
      Здесь три [темы]: (а) Определение безошибочного метода; (б) Устранение ошибочного метода; (в) Указание меры продолжительности занятий.
 

      Осуществляемое здесь самадхи обладает двумя особенностями: 1) силой ясности, совершенной отчетливостью мысли, и 2) устойчивостью недискурсивного пребывания на объекте.
 
      Некоторые к ним прибавляют третью [особенность] – блаженство, а другие и четвертую – светлость. Но светлость входит в первую особенность и поэтому не требует отдельного упоминания. А радость и блаженство, доставляющие полное удовольствие, появляются в результате самадхи, подлежащего сейчас осуществлению, а не сопровождают [само это] самадхи, относящееся к порогу Первой Дхьяны. Блаженство тела и ума не сопровождают и самадхи Четвертой Дхьяны, которая считается высшей опорой осуществления достоинств всех трех Колесниц. Поэтому [радость и блаженство] здесь не в счет.
 
      Хотя в некоторых самадхи, относящихся к бесформным уровням, и хорошая ясность отсутствует, но, согласно сказанному в «Украшении сутр» (19.28,29): «Медитация, исключающая бесформные уровни...» – бодхисаттвы, кроме некоторых, достигших силы, осуществляют достоинства, опираясь на самадхи, относящиеся к уровням Дхьян. Поэтому нет ошибки в указании ясности как особенности [самадхи].
 
      Появлению упомянутой силы ясности мешает расплывание[мысли], а недискурсивному сосредоточению – возбужденность.Именно по этой причине расплывание и возбужденность считаются главными препятствиями осуществлению подлинного самадхи.
 
      Следовательно, если не знать надежного [способа] определения тонких и грубых расплывания и возбужденности, а также подлинного метода практики самадхи, благодаря которому они устраняются после их определения, то безмятежность, не говоря уже о проникновении, зародиться не может. Поэтому разумным, стремящимся к самадхи, следует тщательно ознакомиться с этими методами.
 
      Поскольку расплывание и возбужденность являются помехами к осуществлению безмятежности, – ниже разъясню эффективный метод их выявления и устранения. Теперь же расскажу о методе порождения самадхи для осуществления безмятежности.
 
      «Самадхи» здесь означает устойчивое сосредоточение мысли на объекте; при этом [она] должна пребывать на объекте долго.
 
      Для этого необходимо (1) средство, не позволяющее мысли отвлечься от основного объекта, и (2) чуткое осознание: отвлекается [мысль] или нет, склонна к отвлечению или нет. Первое – это внимательность, а второе – бдительность. Как сказано в «Толковании Украшения сутр» (18.53):

      «Внимательность и бдительность – это факторы закрепления [мысли]; ибо первая не позволяет мысли отклониться от объекта, а благодаря второй чутко отслеживается ее отклонение.»

      Как только утрачиваем внимательность, забывая объект, отвлекаясь от него, – объект пропадает. Поэтому внимательность – неупускание объекта – является основой. Способ закрепления мысли на объекте при помощи внимательности таков:
 
      Когда объект, визуализированный в соответствии с прежними указаниями, достаточно запечатлелся, решительно возьмитесь прочно удерживать его в сознании и, напрягая внимание, закрепите мысль, более не исследуя [объект].
 
      О внимательности в «Антологии [Абхидхармы]» сказано:

      "Что такое внимательность? Это неотходностьмысли от знакомого предмета – фактор полного отсутствия отвлечений."

      То есть она обладает тремя особенностями:
 
      (1) Особенность объекта
 
      Поскольку внимательность не возникает в отношении незнакомого объекта, то и указан знакомый предмет: в нашем случае – запечатленная опора созерцания, с которой уже хорошо ознакомились.
 
      (2) Особенность установки
 
      Это «памятование» – удерживание объекта в сознании; в нашем случае – сохранение опоры созерцания.
 
      «Памятование» [здесь] не означает одну лишь способность помнить наставление Учителя: «Эта опора созерцания такова», – когда вас спрашивают другие или вы сами начинаете о ней думать. Это – полное отсутствие ускользаний от постоянного памятования об объекте, на котором закреплена мысль. Как только происходит отвлечение, внимательность утрачивается.
 
      Поэтому, закрепив, как было [указано], мысль на опоре созерцания, подумайте: «Итак, [мысль] закреплена на объекте», – и затем, более не размышляя, непрерывно поддерживайте силу осознавания. Это превосходный способ сохранения внимательности.
 
      (3) Особенность функции –
 
      не позволять мысли отклониться от объекта к постороннему.
 
      Поэтому усмирение ума, закрепляющее его на объекте, сравнивается с укрощением слона: если дикий слон, привязанный множеством крепких канатов к очень прочному столбу или дереву, делает так, как его учит погонщик, то хорошо. Если же не слушается, – тот его укрощает, ударяя острым крюком. Так и наш ум, подобный неукрощенному слону, [нужно] привязать веревкой внимательности к «крепкому столбу» [какого-то из] вышеуказанных объектов, а если он не может устоять на месте, следует мало-помалу подчинять его «крюком» бдительности. Об этом сказано в «Сущности срединности»:

      "Крепко привязав веревкой внимательности непослушного слона ума
      к прочному столбу объекта созерцания,
      постепенно укрощайте его крюком мудрой [бдительности]."

      И в «Средней ступени созерцания»:

      «Веревками внимательности и бдительности привяжи слона ума к дереву объекта созерцания.»

      В том, что в первой заповеди бдительность уподобляется крюку, а во второй – веревке, противоречия нет. Внимательность непосредственно надолго закрепляет мысль на объекте, а бдительность – косвенно. Ведь распознавание благодаря бдительности действительных расплывания и возбужденности или склонности к ним позволяет [мысли] не поддаваться им, [оставаться] закрепленной на основном объекте. Также учитель Васубандху в приведенной ранее [цитате] называет факторами закрепления [мысли] и внимательность, и бдительность.
 
      Поскольку говорится, что благодаря внимательности осуществляется самадхи и что внимательность, подобно веревке, непосредственно и продолжительно закрепляет мысль на объекте, то основное средство осуществления самадхи – [именно] поддержание внимательности. А поскольку внимательность является твердой установкой, то, если при вхождении в самадхи отсутствует твердая уверенность, а [имеет место] неуверенное закрепление, тогда, хоть и проявляется светлая ясность мысли, – ей недостает отчетливости, исполненной силы уверенности, и поэтому сила внимательности не рождается. Из-за этого же не пропадает тонкое расплывание, совершенно портящее самадхи.
 
      Нужно вспомнить совет: «Не цепляясь мыслью ни за какую другую опору созерцания, будь то тело божества или иное, производи закрепление, сохраняя полное отсутствие помыслов, нисколько не думая и об объектах [чувств]», – и затем не допускать отхода, отвлечения мысли. Неотходность по сути то же самое, что внимательность – удерживание объекта, и поэтому не выходит [за пределы] правил поддержания внимательности. Значит, и в этом случае нужно опираться на внимательность, исполненную уверенности.
 

      Подлежит устранению следующее ложное представление.
 
      Твердо закрепив, как было указано, недискурсивную [мысль на объекте] посредством должного напряжения внимания, [некоторые] обнаруживают, что, хотя изъян расплывания полностью отсутствует, – из-за проявляющейся возбужденности устойчивость сохранить не удается. Тогда [они] ослабляют внимание, тем самым расслабляя напряженно удерживаемую [мысль]. Видя, что благодаря этому вскоре появляется устойчивость, утверждаются в мысли: «Такое средство – великий совет», – и возглашают: «Чем больше расслабления, тем лучше созерцание!»
 
      Такие речи показывают отсутствие различения между возникновением расплывания и зарождением созерцания, а ведь безупречное самадхи, как уже говорилось, должно обладать двумя особенностями, – одной устойчивости недискурсивного сосредоточения недостаточно.
 
      Возражающие: «Если бы при этом мысль была замутнена, то имело бы место расплывание, а если наоборот – присутствует светлая ясность мысли, – то самадхи безупречно», – очевидно, не отличают вялости (rmugs) от расплывания (bying-ba). Поэтому подробнее разъясню ниже.
 
      Итак, если сознание слишком напряжено, то, хотя и присутствует ясность, появляется возбужденность, затрудняющая появление устойчивости. А если [сознание] слишком расслаблено, то, хотя и имеется устойчивость, появляется расплывание, и потому нет отчетливо выраженной ясности.
 
      Поскольку очень трудно выдерживать подходящее, не слишком напряженное или расслабленное, состояние, то лишенное расплывания и возбужденности самадхи зарождается трудно. Имея это в виду, наставник Чандрагомин [в «Хвале покаянию»] сказал:

      "Когда усердствую [чрезмерно], возникает возбужденность.
      Когда отбрасываю [усердие], мысль притупляется моя.
      Так как трудно найти должное равновесие,
      мой ум неспокоен. Что же делать?"

      «Усердствовать» – это слишком напрячься. Если так делать, возникает возбужденность. Если же отбросить напряженное [усердие] и слишком расслабиться, то появляется притупленностьмысли. Поэтому и трудно найти должное равновесие ума, ровное состояние, в котором отсутствовали бырасплываниеи возбужденность.
 
      По этому поводу Буддхашанти сказал в «Толковании» этого [сочинения]:

      «„Усердствовать“ здесь означает проявлять чрезмерный энтузиазм в благих занятиях.»

      И далее:

      «Если, осознав зло возбужденности, совсем расслабиться, отбросить усилие, то мысль притупляется.»

      Опять-таки в «Хвале покаянию» сказано:

      "Когда [слишком] стараюсь, возникает возбужденность.
      Когда расслабляюсь, притупляется [мысль].
      Поскольку трудно осуществить середину,
      мой ум неспокоен. Что же делать?"

      И в «Толковании» ясно говорится:

      «Чрезмерное старание, напряжение сил порождает возбужденность и рассеянность, которые подавляют [ум], и поэтому, вопреки усилию, устойчивость мысли не достигается. Если же, стремясь поправить такой недостаток, слишком расслабить занятый созерцанием ум, отбросить усилие, то из-за забывания объекта и прочих недостатков притупляется мысль, возникает и развивается расплывание.»

      Поэтому и сказано, что трудно осуществить середину или достичь самадхи с должным равновесием, лишенным крайностей расплывания и возбужденности.
 
      Значит, если было бы достаточно совершенно расслабиться, то не было бы никакой трудности; а ведь сказано, что вследствие такого [расслабления] возникает расплывание. Поэтому ясно, что таким способом нельзя осуществить самадхи.
 
      О том, что недостаточно светлой ясности совершенно расслабленной мысли, а необходима прочная установка ее удержания, сказал Арья Асанга:

      "В закреплениии продолженном закреплении[мысли] участвует напряженное внимание."

      Здесь говорится о первых двух из девяти степеней сосредоточения ума.
 
      И в «Первой ступени созерцания» сказано:

      «Чтобы устранить расплывание, крепко удерживайте тот же объект созерцания.»

      И в «Средней ступени созерцания» говорится:

      «Затем, устранив расплывание, обязательно стремитесь к тому, чтобы очень ясно видеть в уме этот объект.»

      Слова «ясно видеть в уме» не указывают лишь на ясность объекта, а указывают на совершенно ясную и прочную установку ума.
 
      Такой метод применения внимательности очень важен. Признаки его незнания таковы: чем больше созерцаешь, тем больше забывчивость, притупляется проницательность при аналитическом исследовании дхарм, и [появляются] многие прочие недостатки. [Некоторые] при этом еще хвастаются, что обладают устойчивым самадхи.
 
      Возможен вопрос: «Когда закрепляешь мысль на объекте ранее описанным способом, при помощи внимательности, можно ли проводить мысленное наблюдение-проверку: хорошо удерживается объект или нет?»
 
      Это и нужно делать. Ведь в «Средней ступени созерцания» сказано:

      «Итак, на том объекте, который [вы] пожелали [выбрать] и на котором закрепили мысль, затем следует закрепить ее на продолжительное [время]. После закрепления мысли нужно исследовать, проверять ее, думая так: „Хорошо ли мысль держится на объекте; не расплывается ли она, не отвлекается ли к внешним объектам?“»

      Однако, наблюдая таким образом, из сосредоточения вы не выходите: сохраняя сосредоточение, всего лишь смотрите – пребывает ли [мысль] на основном объекте так, как раньше, или нет; ежели нет, то – поддалась ли она расплыванию или же возбужденности? После сосредоточения [мысль] следует наблюдать время от времени, не слишком кратко и не слишком долго.
 
      Когда это делается, исходя единственно из сохранения прежней силы, мощи осознавания, после порождения силы осознавания необходимо сохранять ее длительное время и быстро замечать расплывание и возбужденность.
 
      Также, поскольку периодическое вспоминание первоначального [вида] объекта необходимо как причина сильной и постоянной внимательности, то оно и является средством поддерживания внимательности. Как говорится в «Ступенях шравак»:

      "Что же такое сосредоточение ума? Отвечаю: это поток безупречной, радостной мысли, постоянно сохраняющий объект и таким образом сходный с [прежним] периодическим памятованном [о Дхарме при помощи слушания и размышления]. Этот [поток] также называется «самадхи» и «благим сосредоточением мысли».
 
      О чем же памятуют вновь и вновь? Отвечаю: выявив с помощью выслушанной Дхармы и полученных у Учителя наставлений и разъяснений источник состояния ровного сосредоточения, следует закреплять [на нем мысль], постоянно, неотступно памятуя об этом объекте."

      И в «Толковании „Середины и крайностей“» сказано:

      «Памятование – это неотходность от объекта. Последним [словом] называют мысленное повторение наставления, на котором сосредоточен ум.»

      Значит, памятование применяется для того, чтобы предотвратить отвлечение от объекта, его забывание; следовательно, мысленное возвращение к объекту предотвращает забывание: вновь и вновь направляйте на него внимание.
 
      Это подобно тому, как, например, опасаясь забыть некие сведения, снова и снова припоминаем их, благодаря чему они не забываются.
 
      Итак, периодическое вспоминание об объекте необходимо для зарождения сильной внимательности. Наблюдение же, при неотходном, прочном удержании мысли на объекте является средством усиления бдительности, замечающей расплывание и возбужденность. Поэтому отрицать такое, думая: «Это дискурсивность», – значит весьма затруднить появление сильной внимательности и бдительности.