Теперь, когда мы завершили краткий обзор полей деятельности метагрупп, самое время познакомиться с главными технологиями сообществ новых кочевников. С теми самыми, что обеспечивают «чужим» превосходство в мировой экономике, и особенно — в финансах.
      На первое место мы поставим технологии коммерциализации существования.
      Сегодня финансовая система коммерциализировала все стороны человеческой жизни. На Западе сложилась система тотального превентивного кредитования. Фактически вся жизнь рядового американца, немца, француза, испанца или голландца проходит в кредит. 95 процентов дорогостоящих покупок, (дома, машины, дорогая электроника, мебель, предметы роскоши) делается в кредит. По имеющимся расчетам, более 94 процентов личного имущества американцев на балансе домашних хозяйств, приобретено в долг. Для Европы этот показатель несколько ниже и составляет порядка 85 процентов. На обслуживание кредитов уходит до 45 процентов доходов средней американской семьи и около трети — европейской.
      Может возникнуть вопрос: а что, собственно, здесь плохого? Ведь потребительское кредитование заметно расширяет возможности средней семьи для того, чтобы приобрести необходимые предметы длительного пользования: жилье или автомобили. Для того, чтобы создать более удобную жизнь даже когда на это не хватает текущих денег. Это можно было бы счесть благом, если бы не ряд обстоятельств. Доступность приобретения разного рода потребительских благ, легкость удовлетворения потребностей сочетается на современном Западе с крайней убогостью, примитивностью самих потребностей. Более того, потребности становятся не результатом воспитания и органичного развития, а итогом целенаправленного манипулирования вкусами и потребностями населения западных стран со стороны реальных хозяев мира.
      Легкость потребления через превентивное кредитование не только и не столько затягивает подавляющую часть населения стран «Золотого миллиарда» в нескончаемую долговую кабалу, но и служит эффективным средством низведения людей к уровню двуногого потребляющего стада, полностью послушного своим манипуляторам. В связи с этим, как ни странно, можно вспомнить выходившие в Советском Союзе работы, посвященные анализу западного общества потребления. Они были написаны скучным, суконным языком, но суть улавливали абсолютно точно и верно.
       Система доступных благ на Западе, обеспеченная дешевыми кредитами, была и остается не средством развития и раскрепощения личности, а напротив, эффективным методом ее закабаления, манипуляции человеком.
      Конечно, такой «страшной участи» западников завидуют миллионы граждан России, для них мечта о собственной комфортабельной квартире и, тем более, доме, остается несбыточной грезой. Миллионам людей в России наши рассуждения могут показаться аморальными и неправильными. Дом — всегда дом, и для его получения хороши любые средства, считают они. Однако в жизни за все надо платить. И, как сегодня становится все более ясным, цена легкодоступности капитальных потребительских благ на Западе для его населения оказалось слишком высокой. Тамошние люди за изобилие расплатились деградацией, обеднением, упрощением своих личностей. Поверь, дорогой читатель, и у нас за этим дело не встанет.
      Кроме того, не все так просто и с источниками кредитования. С одной стороны, сегодняшнего западного человека приучили жить в долг. Но, с другой стороны, его также приучили, что все его средства, сбережения, поступления находятся в банке — в безналичной форме. На Западе, по сути, существуют уже целые группы и поколения людей, которые практически не пользуются наличными деньгами. Либо используют «нал» в суммах не более ста долларов или евро.
      Опять же, казалось бы, что здесь нехорошего? Сокращается оборот наличных денег, уменьшаются возможности для их отмывки, для различного рода теневого бизнеса, для коррупции, наркомафии и тому подобного
      Хорошо-то, хорошо, да не совсем. Дело в том, что полностью перейдя на систему безналичных расчетов, западные (а вскоре и российские) трудящиеся полностью утрачивают контроль за собственными деньгами. Фактически человек лишается свободы использования своих же средств. С одной стороны, они идут на покрытие ранее взятых кредитов, а с другой — тратятся на текущее потребление: питание, одежду, развлечения и тому подобное, где потребности в значительной степени целенаправленно сформировала господствующая элита, выдрессировав и запрограммировав массы «электората».
      А «ничего хорошего» состоит в том, что те деньги, что остаются у человека после выплат по долгам и трат на текущие нужды, оседают в банке. Если говорить банковскими терминами, денежки становятся свободными остатками средств на счетах, на которые практически никаких процентов не платится. Эти средства, небольшие для каждого отдельного человека, для населения города являются уже огромными. А для страны, например, для США, Германии, Франции или Англии они становятся ­­просто гигантскими. И эти деньги банки, как правило, используют бесплатно, в том числе и на кредитование тех же самых трудящихся.. Система простая, выигрышная для банка, но не очень выгодная для населения. Однако по-другому эти трудящиеся жить уже не могут.
      А банки, читатель, в своей немалой части входят в метагруппы!
      Тотальная коммерциализация жизни людей имеет и еще, как минимум, два аспекта. В западных странах и, прежде всего, в Соединенных Штатах, сделано все для того, чтобы переложить риски существования на самих трудящихся. огромную роль играет система страхования. Рядовые жители западных стран страхуются буквально от всего и страхует все..И еще эту систему превратили в большой насос откачки денег из реального финансового оборота реальной жизни, реального личного или корпоративного бюджета — в зазеркалье финансовых операций, в невозвратные «черные дыры» метагрупп. На практике это осуществляется через завышение оценок рисков и затруднения возможности получения страховой премии. Через хитрую систему выплаты страховых взносов и чрезвычайно запутанные и туманные условия разовых выплат страховых денег.
      Ну и, наконец, еще об одном элементе тотальной приватизации людской жизни. Практически во всем западном мире действует частные системы пенсионного обеспечения. Трудящиеся ежемесячно отчисляют значительную часть своего дохода для формирования пенсионного фонда, который будет выплачиваться им в последующем. Сам по себе такой порядок ни плох и ни хорош, но при достаточно высоких темпах реальной инфляции, а также из-за того, что пенсионные фонды находятся в руках метагрупп, такой порядок еще более закабаляет среднего частного гражданина стран «Золотого миллиарда», ставя его жизнь под полный контроль Античеловечества.
      Таким образом, метагруппы сегодня полностью контролируют личные финансы. Они не только регулируют и определяют финансовые потоки десятков миллионов семей в развитых западных странах, но и задают систему их ценностей, потребностей и предпочтений. Метагруппы формируют потребительский спрос и одновременно располагают всей полнотой информации о материальном, имущественном и финансовом положении каждой семьи. О их вкусах, предпочтениях и интересах, и даже о конфликтах и страхах людей.
      По сути, технологии коммерциализации существования — не только мощнейший механизм получения метагруппами ничем необоснованных прибылей, но и действенный инструмент социального, политического и экономического господства. Инструмент, ставящий в полную зависимость частную жизнь каждого гражданина Западного мира от воли, желания и интересов метагрупп.
      Теперь дошла очередь до второй универсальной технологии метагруппы — технологии принудительных или преднамеренных банкротств.
       Давайте вспомним о престранном явлении: деньги огромной части человечества периодически куда-то исчезают и кому-то достаются.Мы не знаем ни одного по-настоящему крупного банка, непрерывно существующего, например, с восемнадцатого века. Нет ни одного случая, чтобы кто-то положил в те времена в банк хотя бы 10 тысяч фунтов стерлингов и просто не трогал бы вклад, который в наши дни за счет нарастания процентов и процента на проценты дорос бы до многомиллиардного состояния. Даже 100 фунтов, положенные 1 января 1800 года, через 200 лет должны были вырасти до нескольких десятков миллионов. По этой логике средства царской семьи Романовых, пролежавшие с 1917 года в западных банках, должны были превратиться просто в несметные сокровища. Но этих денег как бы нет. Они куда-то исчезли и продолжают исчезать!
      Периодическим «исчезновением» средств клиентов промышляют не только малые и средние компании, кредитные бюро, инвестиционные фонды, но и крупные уважаемые банки, страховые компании и пенсионные фонды. Они кажутся солидными, надежными, консервативными. Они обещают вкладчикам небольшой процент. Но все равно рано или поздно лопаются, сливаются, хитро реорганизуются, и их лукавые хозяева дурачат лохов-вкладчиков. Как правило, банки живут 60-75 лет без слияния и поглощения, но к концу цикла с ними всегда что-нибудь случается. Да вы вспомните, как несколько лет назад умер знаменитый английский банк «Беарингз», где 1917-го года лежала часть средств нашей царской династии. Ни много — ни мало, а почти 5 тонн золота! Официально объяснили все тем, что, мол, один из дилеров банка, сущий мальчишка, слишком рискованно играл на азиатских валютных рынках. Дичь несусветная! Побасенки для начальной школы.
      Сергей Кугушев, имея опыт руководства банком, осведомлен о том, что директор банка получает ежедневную информацию по всем линиям: объем притока денег и сумму обязательств. Да дилера остановили бы тут же, в самом начале, потеряв от силы, ну миллионов 10-20 долларов. При этом позицию бы закрыли, а дилера вызвали на ковер и оторвали ему детородный орган. Нет, мы имеем дело с организованным исчезновением денег. Одна из версий гласит: банк свернули именно потому, что Россия в 1994-1995 годах начала поднимать вопрос о возврате Западом денег царской России. А как их вернуть, если банк лопнул? Вскоре, после скандала с «Беарингз», Россия замолкла. А потом выяснилось, что злосчастный все-таки уцелел, будучи купленным голландским банком ING.
      Есть закономерность: если западная экономика на подъеме, то лопаются «отстреливаемые» модули-пирамиды. Своего рода западные МММы, властелины, тибеты — маленькие, недавно созданные инвестиционные фонды, компании, кредитные организации или брокерские компании, специализирущиеся на рисковых инвестициях. В фазе рецессии-спада разоряются, как правило, солидные брокерские конторы, средние и небольшие банки (коммерческие и инвестиционные), преуспевающие инвестиционные фонды. А при серьезных кризисах приказывают долго жить или реорганизуются солидные банки. Нет, не потому что они плохо работают, а потому что наступают удобные времена для увода ресурсов метагруппы. При этом зачастую самые известные банки метагруппы все же остаются невредимыми. Ведь они — витрины-иконы. Кто у нас самые крупные инвестиционные банки? «Голдман-Сакс», «Джи Пи Морган», «Саломон Бразерс» — и далее по списку, известному нам по перипетиям большого обчищения России в ходе революции 1917-го года. Они же серьезно засветились и в большой демократической перестройке конца 80-х, перешедших в реформы на полное поражение в 1990-х.
 

      Скажем несколько слов о группе технологий, связанных с использованием метагруппами фондового рынка. Современный западный фондовый рынок дал метагруппам уникальные инструменты аккумуляции средств частных и институциональных инвесторов, а затем их присвоения и закачивания в недра «черных дыр», метагрупп. В общем, — все те же набеги и налеты ради овладения богатой добычей. Вот только занимаются сим делом не какие-то бородатые пираты Карибского моря или немытые конные варвары, а лощеные, цивилизованные финансисты наших дней.
       Как действует механизм «фондовых набегов»? Наиболее наглядно он проявился в истории крупнейшей американской торговой системы — НАСДАК. За последние пять лет индекс НАСДАК сначала увеличился более чем с 1,5 тысяч до шести. Миллионы людей вкладывали триллионы долларов в бешено растущие акции фирм «новой экономики». А затем индекс НАСДАК упал менее, чем к двум тысячам — и миллионы инвесторов в одночасье потеряли огромные деньги.
      Что это означает на практике? То, что сначала метагруппы присвоили десятки, а то и сотни миллиардов долларов на фондовом рынке, а затем оставили инвесторов с носом, вовремя переведя полученные деньги в другие активы. Как это происходит в жизни, отлично известно гениальному русскому математику-финансисту Сергею Мавроди, и его бездарным вороватым последователям в виде руководства «Тибета», «Властелины» и других ныне забытых «пирамид».
      Вся операция делится на несколько этапов. Сначала выбирается объект для инвестиций, по возможности дешевый и простой. Предположим, корпорация «дог». Затем вкладываются деньги в его «раскрутку», и объект доводится до стадии рынка. После этого происходит вывод акций «дога» на рынок. С первого дня этого выхода группы, ответственные за данную компанию, сами или через третьих лиц активно скупают ее акции, обеспечивая тем самым устойчивый рост курсовой стоимости пресловутого «дога». После того, как достаточно долгое время курс акций компании устойчиво растет, начинается «промывка мозгов». Через свои СМИ и агентства метагруппа внушает инвесторам: эта компания, мол, обладает такими интересными технологиями и в таких сферах, которым принадлежит ба-альшое будущее! После этого на акции «дога» налетают инвесторы, готовые покупать и покупать акции этой компании в надежде на дальнейший рост ее курсовой стоимости. И рост происходит. Акции компании начинают покупать не только потому, что она является обладателем того или иного патента, технологии, или на месторождений, а просто потому, что курсовая стоимость ее растет, и ее акции являются отличным объектом для спекуляции.
      Рост стоимости акций исчисляется уже не процентами, а разами. И в этот момент основные собственники компании также незаметно и осторожно — дабы не нарушить многочисленные правила американской Комиссии по ценным бумагам — продают основные пакеты своих акций. По сути дела, они меняют красивые бумаги (акции компании) на вполне реальные, живые деньги, которые могут быть переведены в другие более интересные активы или пущены в сферу спекуляций. Когда такого рода конвертация акции в деньги для реальных хозяев компании-приманки заканчивается, еще какой-то период времени компания продолжает дорожать, хотя и гораздо более медленными темпами, просто в силу инерционных процессов. А затем наступает неизбежный и неминуемый резкий спад, когда в лучшем случае стоимость акций компании возвращается к начальному реальному уровню, а в худшем компания просто разоряется и уходит с рынка. Тысячи, а то миллионы инвесторов лишаются вложенных в красивые бумаги миллиардов, которые перекочевывают в карманы авторов мероприятия.
      Самое поразительное, что данная схема в те же 1990-е годы была опробована не только в России, но и в тысячекратно большем размахе в самих Соединенных Штатах Америки. В России действовали противозаконные, грубые и несовершенные технологии финансовых пирамид. В Америке же использовали абсолютно легальный, созданный лучшими юристами, тончайший, разветвленный, специально построенный механизм раскрутки Интернет-экономики через фондовый рынок. Акции Интернет-компаний в период с 1996 по 2001 год выросли в среднем в 7-8 раз, а потом рухнули, оставив в карманах американцев зияющие дыры. Авторами этой гениальной идеи и раскрутчиками механизма Интернет-экономики стали метагруппы Сообщества Тени и его периферийных структур. Сотни миллиардов долларов были отчасти превращены в первоклассные активы, а отчасти — возвращены на рынок финансовых спекуляций и торговли деривативами.
       Таким образом, фондовый рынок — это не только действенный и работоспособный механизм накапливания средств для решения тех или иных задач, для финансирования тех или иных проектов, но и мощнейшая технология метагрупп, позволяющая опустошать финансовые запасы инвесторов (как частных лиц, так и институциональных) и перекачивать их в авуары метагрупп, в эти «черные дыры» современной западной экономики.
      Теперь пришла очередь кратко пояснить читателю суть четвертой технологии метагрупп, а именно — технологии долговых петель.
      Сегодня в мире подавляющая часть стран, не входящих в «Золотой миллиард» — хронические должники. Причем, речь идет не только о неизлечимо бедных и навсегда отсталых странах черной Африки, не только о таких исторических неудачниках, как, например, Бангладеш, Сомали или Афганистан. Речь идет уже о потенциально богатейшей России, которая должна Западу немногим менее ста миллиардов долларов. То есть, примерно по семьсот долларов на каждого своего жителя, включая стариков и детей. Речь идет о безнадежно погрязших в долгах, не самых отсталых и быстро развивающихся Бразилии, Венесуэле, Мексике, о кабале, в которой, несмотря на все усилия, продолжают пребывать Индия, Пакистан и Турция. Поразительное дело: во всех этих странах существует развивающаяся неплохими темпами экономика. Здесь есть и квалифицированная рабочая сила, и достаточно совершенная инфраструктура, и достаточно современный производственный потенциал.
      Суть стратегии проста. Сначала в стране предлагается либерализовать экономику. Затем она ввергается в экономический кризис с резким спадом производства и сужением потребительской способности населения. Затем для борьбы с негативными явлениями, порожденными данными с Запада советами, предлагаются кредиты на «чрезвычайно выгодных условиях». А потом, видя неспособность страны выплатить указанные кредиты, заимодавцы (а это, как правило, Международный валютный фонд и консорциум крупных американских банков), начинают диктовать несчастной стране различного рода политические и финансово-экономические условия, при выполнении которых требования по выплате кредитов смягчаются, а в ряде случаев они и вовсе списываются.
      Однако, как показал анализ, сделанный одним из ведущих специалистов по международным расчетам доктором Вивеканандой Хромапале, прощенные кредиты отнюдь не стали убытками для западной финансовой мафии. Только за 1990-е годы сумма прибыли, полученной западными финансистами в результате вывоза из стран-должников сырья и другой продукции по искусственно заниженным ценам и за счет преференций в торговле, полученных от стран-должников для компаний стран-кредиторов, в совокупности оказалась более чем в 5,5 раз больше, чем сумма списанной задолженности. Такая вот благотворительность процветает в мире метагрупп, где каждый списанный доллар, оборачивается 5 долларами, вынутыми из кармана того, кому этот долг списали!
      Тесно связана с долговыми петлями и пятая группа технологий, которые мы называем технологиями политэкономической монополии.
       Эти технологии базируются на переводе политического господства Запада над остальным миром во вполне ощутимые экономические прибыли. Речь идет о сложившейся системе мировой торговли — системе неравного, неэквивалентного обмена, поддержанного военно-политической мощью Запада.
      В этой системе страны, не входящие в «Золотой миллиард», поставляют на Запад по заниженным ценам сырье, продукты первичной переработки и традиционную индустриальную продукцию — одежду, пищу, радиоэлектронику и тому подобное. Взамен страны-батраки получают от Запада по завышенным ценам плоды высоких технологий: системы телекоммуникаций, вооружение, промышленное оборудование, средства транспорта. Таким образом, складываются «ножницы цен» уже не только между сырьем и готовой продукцией, а между высокотехнологической продукцией, с одной стороны, и индустриальной продукцией — с другой.

      Нельзя не поведать тебе, дорогой читатель, и о шестой группе технологий господства и собирания дани со всего мира. Это — прибыли от воплощения виртуальных реальностей, бизнес на материализации миражей.
      Метагруппы (вспомните об успехах их метального оружия!) научились создавать виртуальные миры. Смогли они также найти и средства превращения иллюзий в миры вполне реальные. Они смогли создать отлаженные технологии виртуализации реального мира и материализации виртуального. Наиболее наглядный пример — распад Советского Союза. Сначала в сознании советских людей сложились идеальный образ Запада и ненавистный образ коммунизма. Был интерпарирован светлый и манящий образ джинсов «Рэнглер» и до боли ненавистный, отталкивающий лик советских штанов с начесом. И так далее, и тому подобное. А затем образы поменяли местами. Была разрушена великая советская цивилизация, и на ее месте встал желанный для основной массы советских обывателей мир сытых, благополучных и бездельных «российских западников». Но для российского обывателя счастливая жизнь так и не настала. Зато для метагрупп после распада Советского Союза открылись совершенно сумасшедшие возможности — доступ к дармовым технологическим секретам, сверхдешевому сырью, возможностям перевозок по бросовым тарифам и так далее, и тому подобное. Виртуальный мир разрушил мир реальный.
      И, наконец, о седьмой технологии метагрупп — о технологии получения инвестиционной сверхмаржи.
      Эта технология основывается на том, что хозяева метагрупп играют как бы с зеркалом, то есть — с самими собой. Они ведь играют в шахматы и за белых, и за черных одновременно. Именно они создают будущее, задают тенденции. И тогда на месте нормальной рыночной кривой (чем выше риск, тем выше прибыль), возникает совсем иной закон. Чем больше я контролирую рынок, тем выше мои прибыли и тем меньше риск. Метагруппа как раз такой контроль и обеспечивает — играет сама с собой.
      А что значит контролировать фондовый рынок? Выдающийся спекулянт Сорос не так давно повторил старую мысль о том, что рынок зависит, прежде всего, от мнений его участников, от ситуации на рынке,, от перспектив той или иной компании. Значит, создавая мнение (плодя миражи), ты управляешь рынком. А кто формирует мнение? Информационные агентства, сросшиеся с самими метагруппами, подвластные им механизмы информационного обеспечения.
      Наряду с информационными агентствами события формируют политики. Именно через них проявляется реальная динамика мирового развития. Они выносят решения на своих сходках-саммитах, отдают приказы о начале тех или иных войн. Но политик также находится на содержании метагрупп. Вот и получается, что Античеловечество ведет бизнес на заранее известном ему и только ему рынке. Оно ведет бизнес против сотен миллионов частных и сотен тысяч институциональных инвесторов, которым этот метод неизвестен, для которых рынок представляется случайным и подверженным игре непонятных стихийных сил. Поэтому метагруппы всегда в выигрыше, а многомиллионные стада двуногих и сотни тысяч предприятий, не вошедших в элиту метагрупп, всегда оказываются в проигрыше.
 

      А теперь давайте набросаем эскиз самой метагруппы.
      Итак, в центре финансового крыла любой метагруппы находится, как правило, известный финансовый институт. Первая его функция — стать парадной витриной, придающей всему законный вид и толк. Во-вторых, выступает мозговым центром финансовой паутины. В-третьих, обеспечивает всей структуре смычку между производящей и трофейной экономиками. На ядро метагруппы ориентированы и сервисные службы: юридические и аудиторские компании, аналитические службы, служба внутренней безопасности.
      Второй элемент финансового крыла «боевого порядка» — три блока канализации ресурсов, сбора средств от частных лиц, корпораций и других банков. Эту роль играют, во-первых, малые и средние коммерческие банки метагруппы. Они — огромные магазины, торгующие деньгами, приманка для населения и бизнеса.
      Другой составляющей выступают инвестиционные банки, брокерские конторы и фирмы, задача коих — оперировать ценными бумагами и виртуальными финансами, играть с ними на финансовых рынках планеты, которые они сами же и формируют.
      Третий блок — блок «отстреливаемых», одноразовых модулей. Здесь теснятся общества взаимного кредита, инвестиционные фонды, сберегательные кассы, трастовые компании, которые занимаются доверительным управлением деньгами клиентов. Это — своеобразные «властелины» и «тибеты», финансовые «пирамиды». Они сулят охочим до легких денег людям златые горы — намного большие проценты по вкладам и прибыли, чем в первых двух блоках. В случае чего модулями легко пожертвовать, объявив об их разорении. Банкротства здесь происходят регулярно, унося денежки толпы.
      У метагруппы, помимо финансового, есть еще и крыло информационное. Там тоже — три блока.