Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Письма Ефимову

ModernLib.Net / Отечественная проза / Довлатов Сергей / Письма Ефимову - Чтение (стр. 17)
Автор: Довлатов Сергей
Жанр: Отечественная проза

 

 


      Всех обнимаю Будьте здоровы.
      С. Довлатов.

* * *

       Ефимов — Довлатову
       29 июня 1985 года
 
      Дорогой Сережа!
      Посылаю статью про [арестованного и осужденного в Ленинграде] Мишу Мейлаха, появившуюся в «Звезде» № 3, за 1985. Может быть, сделать радиопередачу по этому поводу?
      «Ремесло» прочитал с интересом, но сознаюсь, не всех сумел расшифровать Баскин, — это Рыскин или кто? А где же тогда Вайль-Генис? Все же я подумал, что лучшие Ваши вещи написаны про те куски жизни, которые оказались совсем позади, совсем отрезаны к моменту написания рассказа, лагерь, Таллин, Пушкинский заповедник Здесь же нет-нет да почувствуешь, что идет раздача наград или оплеух живущим рядом, что перо то осторожничает, то сердится не в меру. «Чемодан» в этом отношении гораздо лучше, думаю, отчасти потому — что про уплывший берег.
      Обмен производственным опытом с Леной в диалогах, когда попадаются полные строки, их растягивает, и начальные буквы уползают из ряда. Мы теперь при проигрыше тире проигрываем с «энтри даун». Может, и она захочет последовать нашему примеру.
      Кстати, получили ли Вы фонты, заказанные в Европе? Мы не получили ничего и никаких вестей от Ай-Би-Эм, кроме счетов.
      Наша поездка к Серманам все откладывается по разным причинам. Пока я наметил для себя поехать в понедельник 12-го Будете ли Вы там?
      Всего доброго,
      Ваш Игорь.

* * *

       Ефимов — Довлатову
       10 ноября 1985 года
 
      Эпиграф:
      Не вина, а оплошность разбивает стекло. И. Бродский
      Дорогой Сережа!
      Перебирая в памяти события последних дней и пытаясь понять, что могло послужить причиной вчерашнего недоразумения, я подумал, что только мой отказ везти Бланков домой раньше 9 часов в воскресенье мог вызвать серьезное недовольство.
      Выглядит, конечно, на посторонний взгляд некрасиво, но я воображал, что, зная меня 20 лет. Вы могли заметить — среди прочих — одну мою физиологическую придурь: я должен выспаться после обеда, если вечером мне предстоит какая-то работа, требующая сосредоточенности. И это не то, что «Ефимов любит, видите ли, вздремнуть после обеда». Я могу продержаться и не заснуть (ценой большого усилия над собой). Но везти какого-то чужого, да еще с ребенком, по хайвею — это слишком опасно. Я давно взял за правило не делать этого и каждый раз, когда нарушаю правило, что-нибудь да случается.
      Как ни странно, два раза такое случилось с Вами. Помните, я вез Вас с Мирецким в аэропорт из Анн Арбора и поехал на красный свет? Это было именно после обеда, за которым я специально не выпил ни рюмки. Второй раз прошлым летом, когда я вез Вас с Леной и Колей от Бланков в Нью-Йорк (тоже после обильной еды). Мне до сих пор мучительно стыдно, что я не довез вас два квартала до метро. Но ведь никто из вас не заметил, что, проезжая по Генри-Хадсон-парквей, я перешел из ряда в ряд, не дав сигнала поворота и даже не взглянув в зеркало. По счастливой случайности машины в этом ряду не было. Я понял, что в таком состоянии мне по Манхеттену ехать нельзя. А объяснить не мог, чтобы не напугать Марину, с которой нам нужно было еще полчаса ехать обратно.
      Объяснять все это Ксане было так мучительно неловко (Вот, действительно — проблема! Не может ехать после обеда — не обедайте!), что я предпочел оставить свой поступок в виде эгоизма-сибаритства-упрямства. Пожалуйста, передайте Мише и Ксане мои извинения и все же скажите, что первоначально я предложил эту услугу сам и готов был потратить на нее любой вечер (имеется в виду — выспавшись).
      Если именно это событие было причиной нашей размолвки, примите мои извинения-объяснения, а также заверения в том, что мы будем рады повидать вас и пообщаться в любой момент.
      Если же есть что-то другое, то, может, лучше попытаться выяснить, не вышло ли и там ошибки? Я, ей-богу, за собой других грехов перед Вами не знаю, за которые стоило бы нас так обижать.
      Всего доброго,
      Ваш Игорь.

* * *

       Довлатов — Ефимову
       12 ноября 1985 года
 
      Дорогой Игорь!
      Ваше письмо меня чрезвычайно смутило и даже перепугало. Ну, допустим, что-то отдаленно похожее на Вашу версию и было, но Вы катастрофически все преувеличили. Узнав от Ксаны, что вы так и не договорились о поездке, я, естественно, что-то пробурчал, но, помнится, добавил: «Ладно, Ефимова мы имеем не для технических услуг, а для более серьезных надобностей». Что-то в этом роде. Минут через десять позвонила Людка, я ей тоже что-то там жаловался в такой, примерно, гамме: «…Очерствел… утюг… совсем стал важный… Философ, а как машину пригнать, так ни за что…» И так далее. Вот, приблизительно, та муха, из которой вырос слон. Не помню, чтобы я злился больше или дольше обычного, и, между прочим, час спустя стал звонить Вам относительно Вашей статьи в «Гранях»
      Дальнейшее не имеет никакого, ну, почти никакого отношения к этой чепухе. Дело, видимо, в том, что я так и не научился убедительно жаловаться на свои обстоятельства. Сто раз бывало, что при равных с кем-то бедах я выглядел более легкомысленным и веселым, чем другие. Да и сейчас на радио, когда все пекутся о сократившихся заработках Парамонова, Галкиной, Юлии Тролль или Доры Ромадиновой, то как-то забывают обо мне, улыбаются, слушая мои дурацкие россказни, и не замечают, что жена Парамонова — американская медичка с бенефитами, что Галкина вернулась из месячного турне по Европе, что у Тролихи 800 долларов алиментов от бывшего мужа-хореографа, а Ромадинова зарабатывает так много на своем «проджект-лидерстве», что главная ее проблема — утаить доходы. И пр.
      Обстоятельства же мои — хуже некуда. Я перечислю только те, которые ясны и без подробностей, т. е. я отбрасываю Катины проблемы и муки, которым меня подвергает Донат. Так вот, с мая я зарабатываю в среднем 60–80 долларов в неделю, Лена — 100, минимум же, необходимый нам для скудной нищенской жизни — 400 в неделю. В результате, срочных долгов у меня 4,5 тысячи, перспектив на «Либерти» нет, ни страховок, ни медикейда — нет, профессии, навыков, сбережений, богатых родственников — сами знаете, при этом Коля беспрерывно болеет, настолько, что мы забрали его из детского сада, мать две недели не вставала и не ела, и я думал, что она просто-напросто умрет, Лена валяется, скорчившись, в кресле, потому что ей нужно снова делать операцию, и так далее. Обстановка совершенно жуткая, поверьте мне.
      Если Вы помните, я спросил, едете ли Вы только к нам, или еще и по другим делам в Нью-Йорк, как бывало раньше. Оказалось, что только к нам, часов, как я понимаю, на семь. Я-то двое суток бы с вами охотно просидел за столом, но представить себе всю эту картину: бездыханная мать, кашляющий сопливый Коля, обезображенная страданиями (нешуточными) Лена, и я, безработный здоровяк, семь часов беседую с гостями — да у меня бы припадок в конце концов случился.
      Так и раньше бывало, что неприятности сгущались до предела, так было перед армией, перед отъездом в Таллин, перед эмиграцией, кстати. Потом все, вроде бы, рассеивается. Мать вот, например, отошла, смотрит телевизор, ест, на днях покупаем (в основном, для Лены) страховку и так далее. Но и неразрешенных проблем хватает. Вот такой уж гнусный период. Говоря совсем просто — я дико устал быть нищим, нет больше сил на это.
      Короче, я ни в коем случае не хочу, чтобы вы испытывали обиду, а если вы ее все-таки испытываете, то прошу простить меня и считать все это дело не имевшим, как говорится, места. И я готов в любое время, где угодно и в любой форме выразить вам свою дружескую приязнь, благодарность, уважение и что хотите.
      Должен с риском новой ссоры добавить, что меня позитивно изумило, что Вы, Игорь, способны на такие сильные, преувеличенные и не характерные для Вас чувства, которые заключаются в Вашем письме. Ведь еще Кушнер частенько называл Вас утюгом — разумеется, не зло, а дружески, но ведь именно утюгом, а не чайной розой.
      Обнимаю вас всех, прошу меня простить и никогда не возвращаться к подробностям этого микроскопического, но, к ужасу моему, разросшегося дела. Выждав время, то есть, после того, как в получите это письмо, я позвоню.
      Ваш С. Довлатов.

* * *

       Довлатов — Ефимову
       8 декабря 1985 года
 
      Дорогой Игорь!
      Хотел было Вам позвонить, но решил, что такие дела следует обсуждать на бумаге.
      Поскольку назревает издание «Чемодана», возникли такие соображения. Прямо Вам скажу — меня все больше тяготит статья Сермана. Во-первых, она плохая — обзорная, вялая, сбивчивая и безыдейная, куда ниже его обычного уровня. Во-вторых, статья и книжка — несоразмерны, предисловие занимает чуть ли не треть основного текста. В-третьих, статья не о «Чемодане». В четвертых, есть какое-то убожество в издании при жизни автора маленькой книжки с большим предисловием. В «Гранях» статья имела смысл в силу своей комплиментарности, но предисловия только комплиментами и бывают, то есть смысл рассеивается. Короче, не лежит душа.
      Я знаю, что Вам и с предисловием-то книжка казалась чересчур короткой, но не представляю себе, что делать. Дописывать — нет сил и нет идей, все, что попало, туда не воткнешь, в каждом случае и каждой вещи соответствует фокус ее появления: подарок, фарцовка, кража и т. д. Повторяться не хотелось бы. К тому же, я сейчас почувствовал себя более уверенно, чем прежде, потому что на «Чемодан» довольно много хороших отзывов от самых неожиданных людей. В общем, мне бы очень хотелось издать тоненькую, изысканную книженцию без единой опечатки. К чему я Вас и побуждаю настоятельнейшим образом. Конечно 110 страниц — не фолиант, но я мог бы без труда назвать дюжину мировых шедевров и меньшего объема.
      Если по каким угодно, эстетическим или коммерческим, причинам Вам не захочется такую книжку издавать, то ни в малейшей степени не чувствуйте себя связанным обещаниями и договоренностями. Насколько никто не хотел издавать «Демарш энтузиастов», настолько все рвутся издавать «Чемодан», и даже «Свобода», кстати, решила передать его на Союз.
      Игорь, напишите мне короткое письмо, только не звоните на эту тему по телефону, а то в устном разговоре я ослабну и сдамся, и потом буду себя ненавидеть и книжку ждать без нетерпения.
      У нас все по-старому. Как уже говорилось, я провел день в обществе Бродского, присмотрелся к его слабостям и теперь ликую. Он, как говаривал о разных людях Боря Меттер, — «тоже похож на человека».
      Привет Вашим дамам и девицам.
      С.

* * *

       Ефимов — Довлатову
       12 декабря 1985 года
 
      Дорогой Сережа!
      Вам хватает всяких огорчений от людей чужих и посторонних, — и мне бы очень не хотелось, чтобы какие-то неприятные эмоции добавлялись — пусть против моей воли и без моего ведома — от меня. Конечно, будем издавать «Чемодан» точно в таком виде и составе, который доставит Вам удовольствие. Сермана отставляем, увеличения не требуем. Пусть будет небольшая книжка ценой 7.50.
      Я до сих пор не получил «Грани» № 137. То ли недосмотр, то ли меня выбросили из числа подписчиков. Нет ли у Вас лишнего? Проблема в том, что нам, возможно, придется делать набор заново. Потому что «Грани» сменили шрифт, и мы не сможем сделать в тексте требуемых исправлений. А много их там? И сколько надо допечатать? В общем, присылайте рукопись-макет в желательном для Вас виде — будем вставлять в план работ.
      Мне бы хотелось, чтобы Вы хотя бы с этой книжкой согласились принять наши обычные условия — то есть получить свои 10 % распродажи. Но если и это тягостно, — Бог с ним.
      Вчера мы ходили на выступление Аркадия Шевченко. Народу собралось тысячи две, полиция регулировала подъезд машин, внутри зала кишела охрана. Наш прославленный дипломат, светило политической мысли, автор бестселлера, вылез на трибуну абсолютно пьяный и понес такую околесицу, какой не услышишь и у пивного ларька за полчаса до открытия. Ну, почему, почему мне и за этого должно быть стыдно? Хорошо еще, что отца Вашего вовремя предупредили, что лекция будет по-английски, и он не поехал, мы взяли только Ксану. Но через полчаса не выдержали — ушли.
      Всего доброго,
      всегда Ваш Игорь.

* * *

       Довлатов — Ефимову
       14 декабря 1985 года
 
      Дорогой Игорь! Благодарю Вас за понимание. Перехожу к делу.
      1. У меня есть два экземпляра «Граней» № 137, но один мне хотелось бы сохранить. Сейчас я распотрошу два своих, а потом — либо Вы мне пришлете, либо я возьму у Габи.
      2. Серману, если потребуется, давайте скажем почти правду, то есть что статья большая, несоразмерная с объемом книги, и мы решили ее приберечь для более полновесного тома в будущем.
      3. Что касается шрифта в «Гранях», то он почти неотличим от «Сенчури-10», разве что «Сенчури» малость крупнее. Тут необходимо будет проделать один математически-полиграфический фокус. А именно — Вы набираете недостающий рассказ (который не вошел в «Грани») и делаете (а если хотите, я сделаю) 5 %-е уменьшение на зироксе. При этом набор чуть-чуть утратит четкость, сравнявшись с оттиском в «Гранях» и по формату, и по четкости. Тут надо рассчитать, какого формата делать набор, чтобы после уменьшения он совпал с параметрами «Граней». Теперь о самих параметрах.
      4. Формат «Граней» — 8 х 5.5 инчей. Зеркало — 35.5 х 22 пайки. Количество строк на странице — 40. Пагинация в книжном углу, по краю, через пробел в одну строку. Может быть, при наборе «Сенчури» и при пятипроцентном уменьшении будет не 40 строк, а, допустим, 38, этого никто не заметит, лишь бы формат и шрифт совпадали. Если у Вас есть статья Сермана в № 136, то она — полиграфическая копия «Чемодана», тот же шрифт, формат, количество строк и, конечно, пагинация.
      5. Недостающий рассказ прилагаю. Пойдет он, к сожалению, не в конце, а где-то третьим с конца, чтобы начало и конец были повыше качеством. Номера страниц я переклею.
      6. Набирать всю книжку заново — обидно и непрактично. Это — неделя работы, очень плотная неделя + (извините) новые опечатки. Уверяю Вас, если использовать демократическую, чуть сероватую бумагу (как в книжке «Наши»), то разница в начертании шрифтов будет незаметна, а высоту кегля Вы (будучи техническим интеллигентом) сможете рассчитать при уменьшении.
      7. Да, забыл сказать, что абзацы в «Чемодане» такие же, как в статье Сермана, такой же отступ. И еще, рассказы в «Гранях» набраны в подборку, то есть, не с новой страницы, но там есть два места, где конец рассказа совпадает с концом страницы. Туда-то я всуну недостающий рассказ, а Вы набирайте его, не опуская, с самого начала страницы, оставив три строчки для заголовка. Конец, вероятно, не будет совпадать с началом следующего рассказа, но пусть это Вас не беспокоит, я все уравняю путем сокращений.
      8. О заголовках не думайте, я их закажу в «Энифототайп».
      9. Необходимую правку я сделаю сам с Лениной помощью, а Вы мне скажете, какое уменьшение надо делать. Сам я этого никогда не рассчитаю.
      10. Короче, получив от Вас уменьшенные на 5 (или сколько там) процентов копии рассказа «Куртка Фернана Леже», я сразу же примусь за макет. В связи с этим хочу выяснить: должен ли я наклеивать странички из «Граней» на плотную бумагу или достаточно перечеркнуть фломастером ненужные стороны? Это мы выясним по телефону.
      11. Титул я сделаю, а Вы составите выходные данные.
      Кажется, все. Еще раз, спасибо. Как говорят во время аварий дикторы в нью-йоркском слабее: «Сэнк ю фор кооперейшн» [спасибо за сотрудничество]. Десять процентов с распродажи ничего в моей жизни не изменят. Если Вас устраивают прежние условия (сто или более авторских экземпляров без права ими торговать), то меня это устраивает вполне, и возни меньше. А я за счет этих ста экземпляров формирую свою аудиторию. Покупать же собственные книги я не в состоянии, денег на них жалко.
      Аркадий Шевченко, судя по отрывкам из его книги, которые я прочел, изрядный прохвост. Просто американцы еще не привыкли к тому, что советские номенклатурные вельможи, лишившись своего поста, превращаются в пошляков. Американцы еще не привыкли к советскому варианту дарвинизма, то есть, к обратному естественному отбору, не могут представить себе, что во главе государства стоят люди, не каждого из которых возьмут на работу в сапожную мастерскую.
      На Бродского продолжают сыпаться награды, и я как представитель радио трижды наблюдал Иосифа во время разных церемоний. Однажды у него дома ждал минут восемь, пока он кончит разговор по телефону с Улофом Пальме. И т. д.
      В Нью-Йорке выступал еще раз Вознесенский. Пошлости было меньше, чем на концерте в Карнеги-холле, о котором я Вам рассказывал, из чего я заключаю, что основной источник пошлости — Евтушенко. Стихи Вознесенский читал плохие, недискуссионно плохие, то есть, все без исключения — лживые, а на форму мне наплевать, какая уж там форма. Один стих, прочитанный с особым пафосом, звучал как чистый фельетон. В нем говорилось, что книг Ахматовой и Пастернака нет в СССР в продаже, а в конце Вознесенский закричал: «Ахматова не продается! Не продается Пастернак!». То есть, нашел каламбурный выход из довольно зловещей и позорной ситуации.
      Когда Вознесенский спросил публику: «Что вам прочитать?», нахальный Соломон Шапиро по моему наущению сказал: «Прочтите главы из поэмы «Лонжюмо»! К моему удивлению, Вознесенский явно и сильно смутился и ничего не ответил.
      Вступительное слово говорил Норман Мейлер, который изумил меня тем, что оказался старым еврейским карликом, у которого пальчики едва виднеются из рукавов пальто. Мейлер сказал, что Вознесенский равен Пастернаку и Мандельштаму, вместе взятым. При этом чистосердечно добавил, что на даче Вознесенского в Переделкине ел очень много икры и получил в подарок котиковую шапку.
      Из всего, что прочитал Вознесенский, талантливыми мне показались две строчки об экспорте из СССР: «Посылаем Терпсихору, получаем пепси-колу».
      Без связи с Вознесенским хочу сообщить Вам последнюю шутку Бахчаняна. Он предложил, чтобы в порядке сотрудничества с СССР и для экономии советских денег, радио «Свобода» делала бы передачи с уже записанным на них заранее глушением.
      Знаете ли Вы, что: отравилась насмерть жена Сосноры — Марина, Костя Азадовский получил отказ через 3 дня после встречи «Рейган — Горбачев», а Сеня Рогинский, наоборот, категорически отказался уезжать?
      Ну, кажется, все. Коля заболел аллергическим бронхитом.
      Всех обнимаю.
      С. Довлатов.
      P.S. Игорь, будьте добры, сохраните это письмо как свидетельство наших технических договоренностей, для порядка. Сегодня — воскресенье, негде сделать копию. С.

* * *

       Довлатов — Ефимову
       20 декабря 1985 года
 
      Дорогой Игорь!
      Посылаю Вам требуемую копию. Я прикладывал ее к оригиналу расхождение форматов обыкновенным глазом не улавливается. Хотя, теоретически, оно должно быть.
      Не знаю, будем ли мы в контакте до Нового года, на всякий случай желаю вам всем процветания, творчества и здоровья. Анне Васильевне душевный спешиал регард [особый поклон].
      Сегодня Иосифу делают операцию, длится она будет 8 часов, кончится это может самым жутким образом. Вся эта прославленная больница, закоулок, в котором Иосиф лежит, простыня, запачканная кровью, хохочущие негритянки-медсестры, все это наводит на печальные мысли. Вот он, гений, великий писатель, знаменитость, кумир и так далее — валяется с серой физиономией, и что с ним будет завтра — неизвестно. Представляю себе, что за мысли у него в голове, что он сейчас переживает.
      Вообще, он стал добрый и ласковый (кстати, это не лучший признак), некоторых из гостей поцеловал, а меня целовать не стал, но задержал мою руку и погладил.
      Ну, будьте здоровы.
      Ваш С. Довлатов.

* * *

       Довлатов — Ефимову
       Январь 1986 года
 
      Дорогой Игорь!
      Посылаю Вам копии — 102, 103, 104 и 105 процентов. Мне кажется, 102 или 103 — подходит. Лучше бы — 102, больше четкости, а так — зирокс, вроде бы, неплохой. Вам виднее.
      Разумеется, Вы учтете, что пробелы между строчками нужно тоже заранее вычислить. У Альтшуллера, скажем, пробелы больше, чем в «Гранях». Да еще надо заложить эти 2–3 процента. Но Вы это все и без меня знаете.
      Если у Вас с Габи постоянная связь, и Вы по-прежнему хотите иметь 137-й номер, то закажите у Валка, а я потом у Вас его с удовольствием куплю. Просто мне, откровенно говоря, неохота ехать к Валку, да еще выслушивать неясные глупости его жены Рашель, которая намекает, что знакома с женщиной, 23 года назад сделавшей от меня аборт. Я подозреваю, что она имеет в виду Наташу Корнблит, с которой я на вы, едва знаком, но с которой, вроде бы, путался мой братец, хотя бы потому, что он путался со всеми движущимися предметами. Действительно, один приятель говорил про Борю:
      «Он пытается трахнуть все, что движется».
      Короче, Валка видеть страшусь, это как раз тот случай, о котором Найман говорил: «Я с ним дружу, и очень этим недоволен».
      Когда будет готов набор дополнительного рассказа, сообщите мне, пожалуйста, вместе с формулой набора и увеличения (для правки) — технику изготовления макета из экземпляров «Граней» с расчетом, чтобы у типографии оставалось как можно меньше возможности что-то напутать. То есть — надо ли наклеивать каждую страницу на бумагу или достаточно перечеркнуть голубым (невоспроизводимым) карандашом ненужную сторону. Но это не очень срочно.
      Я выступаю 18-го января, в 1:30, гостиница «Дорал инн», второй этаж, «Кристал руум» угол Лексиштон и 49-й. Если у Вас есть какие-то слабовольные друзья с уклоном в праздность, велите им прийти на мое выступление конечно же, я боюсь, что никто не придет. Ну и подумайте, не развернуть ли Вам торговлю. Можете позвонить и все это выяснить у организаторши мероприятия Ларисы Шенкер: (212) 684-2356. Она — жена художника Шенкера, что, впрочем, не имеет ровным счетом никакого значения.
      Всех обнимаю.
      Да, Альтшуллер, конечно, героический человек. Это же надо — сочинить толстую книгу про оттепель, издать ее в «Эрмитаже» и ни разу не упомянуть Ефимова! В свое время я долго объяснял Вайлю, что не упомянуть Вас в книге «Совр. русская проза» — это, в общем, хамство. Правда, Вайля и Гениса извиняет то, что они пытались не упомянуть в такой книге — Трифонова. Тогда я сказал им, что если они выпустят книгу без Трифонова, то все будут думать, что это первая часть, а вторая будет как раз про Трифонова. И т. д.
      Ну, всего доброго.
      С.
      P.S. Сегодня утром я приехал мили за четыре на машине — делать копии, благополучно доехал, с семи попыток запарковался, вышел, захлопнул дверь вместе с ключами и пошел пешком домой за запасными ключами.
      Будь проклята цивиллизация и прогресс! С.

* * *

       Довлатов — Ефимову
       19 января 1986 года
 
      Дорогой Игорь!
      Посылаю Вам гранки с исправлениями. Надеюсь, все там помечено ясно.
      Дальнейшая последовательность операций, как я понимаю, такова:
      1. Вы присылаете мне проложенный картонками набор рассказа с исправлениями.
      2. Я делаю исправления в основном тексте — по Вашей формуле и технологии, то есть, путем врезки и с непрозрачным тейпом.
      3. Весь текст я наклеиваю на средней плотности листы.
      4. Изготовляю титульный лист и переделываю корешок обложки, исходя из того, что книжка стала тоньше. Текст на корешке я переберу 12-м кепсом, но не на Лениной машине, естественно, а в «Энифототайп», так будет покрасивее.
      5. Пропустил: исправляю пагинацию с помощью того, что Вы назвали «ярлычками», и набираю в «Энифототайп» заголовки рассказов.
      6. Отправляю Вам макет вместе с обложкой, тщательно упакованный, проложенный картоном и застрахованный на 50.000 долларов.
      7. Вы докладываете лист с выходными данными, перечитав его трижды, дабы туда не вкрались опечатки.
      8. Затем, ближе к производству, я Вам выскажу соображения насчет цвета обложки. Собственно, я имею в виду вот что: нельзя ли отпечатать обложку на более или менее плотной цветной бумаге, а рисунок дать черным — по цвету? Таким образом, расходы бы не увеличились, поскольку краска останется одна, и в то же время книжка не была бы такой же черно-белой, как предыдущая «Ремесло» и «Заповедник». Ну об этом мы еще поговорим.
      С этим пока все.
      Сообщаю, что Лариса Шенкер, организаторша моего, так сказать, выступления, не уплатила мне гонорар, что предполагалось. При этом, мама и Донат купили билеты, я купил билеты Лене и Кате, разве что ума хватило не покупать билет себе. К тому же я добрался в такси. Все это я сообщаю на тот случай, если она предложит Вам выступить. […] Она получает грант на каждое мероприятие, да и народу было не так уж мало и, в общем, все с билетами… А я-то обрадовался, что ей удается пробивать в НРС рекламу нонконформистам, решил, что устрою с ее помощью выступления Вайля с Генисом, Бахчаняна, Сагаловского и так далее. Дураку наука.
      Хорошо, что я как раз читаю Толстого, а он говорит среди прочего, что любое унижение возвышает нашу душу, а любое торжество — сокращает. Может, это и так, но лучше бы моя душа немного сократилась.
      Всех обнимаю.
      С.

* * *

       Ефимов — Довлатову
       30 января 1986 года
 
      Дорогой Сережа!
      Посылаю набор, увеличенный до нужного размера. Монтируйте его вместе с остальными страницами. Кстати, нужен ли Вам экземпляр «Граней»? На всякий случай посылаю один (у меня теперь два).
      Марина прочитала всю подборку, и никаких редакторских замечаний у нее не возникло. Так что можете приступить к исправлению ошибок. Мой фотомастер поднял цены, так что нет смысла пересылать заготовки сюда.
      Придумайте, пожалуйста, где нам поместить «Впервые рассказы из цикла «Чемодан» были напечатаны в журнале «Грани» № 137, 1985».
      Цветная бумага для обложки это что-то непривычное, связанное с новыми расспросами и хлопотами. Уж лучше я сделаю двумя цветами. Вы вложили столько труда в подготовку макета (не говоря уже о литературном авторстве), что смогу и раскошелиться. Пришлите образец цвета, я подберу краску нужного номера.
      Лена спрашивала Марину о возможности доставать фонты. Практически купить русские фонты в Америке у Ай-Би-Эм больше нельзя. Вся моя эпистолярная баталия (никем из русских не поддержанная) обернулась лишь тем, что Ай-Би-Эм достало для меня именно те 3 фонта, которые я заказывал тогда. Я тоже написал друзьям в Европу, но ответа до сих пор не получил. Еще есть один небольшой блат, но с ним не так просто связаться. С-8.1 у нас нет. Пресс-роман-8 и Юниверс-8 есть, но сейчас как раз идут две большие книги (Жолковский и Мережковский), в которых они постоянно используются. Так что даже на время не сможем выручить. Если сработает блат, я закажу то, что Лена перечислила.
      То, что Вам не заплатили за выступление, — свинство неописуемое и ничем не оправданное. Надеюсь, в Калифорнии прошло лучше. Мы погружаемся в пучину покупки дома, и свет постепенно меркнет в глазах от наползающих и вырастающих сумм.
      Всего доброго,
      Ваш Игорь.
      P.S. PR-8-1 удалось заказать по телефону — это как раз то, что я и заказывал для Лены полгода назад (Будет дней через 7.) Насчет Univers-8 (все три) написал по адресу «блата».

* * *

       Довлатов — Ефимову
       8 февраля 1986 года
 
      Дорогой Игорь!
      Гранки получил, спасибо. Спасибо и за экземпляр «Граней», а то я уже присматривался, не свистнуть ли на радио, из библиотеки.
      Правку я уже набрал, в понедельник еду в «Энифототайп» увеличивать + разные мелочи.
      Ссылку на первую публикацию в «Гранях» неплохо бы дать среди выходных данных, пониже заглавия, повыше марки издательства и номера. Я понимаю, что это благодарный жест по отношению к Жданову, разрешившему использовать набор, и тем не менее — набрать бы это дело восьмеркой, помельче.
      Цветная бумага для обложки — не такой уж бином Ньютона, образцом могут служить те же «Грани». Единственное, что при этом — бумага должна быть потолще, а то получается брошюристый вид. Тратить 70-100 долларов на вторую краску жалко, как-то не оправданно. Ну что там красить, слово «Чемодан» или мою фамилию? Другое дело, если бы была какая-то специфическая эмблема, символ, ассоциирующийся с тем или другим цветом, вроде капли в «Архивах [Страшного Суда]». А так — жалко. Может, если не хотите связываться с цветной бумагой, сделаете на манер «Заповедника»? Есть «Заповедник» черно-белый, есть черно-белое «Ремесло», получится что-то серийное, то есть, попытаемся возвести убожество в принцип.
      Скрипт об Альтшуллере и Дрыжаковой я записал и даже отправил уже в «Панораму». Только что выяснилось, что копии для Вас нет, но я сделаю на «Либерти» и вышлю для порядка. Кстати, книга [»Путь отречения»] очень даже неплохая, внятная, разумная и добросовестная. Особого таланта в ней нет, но зато и глупостей нет никаких.
      В Сан-Франциско — лето, город маленький (700 000 жителей, как ни странно, чуть больше Таллина), компактный, а главное, жилищно-магазинно-учрежденческий, без всяких многомильных эстакад, пакгаузов, мертвых устрашающих зон и неясных железных конструкций. Все русские там профессионалы, богачи и невероятные ценители культуры. Заплатили мне стандартные для Сан-Франциско 700 долларов, это помимо дорожных расходов. Организует там всяческие мероприятия некая Мара Столина, ангелоподобная женщина и фантастическая дуся. Я оставил ей Ваши (и Сагаловского) координаты, расписав Вас почище Леонардо (в смысле универсализма). Если Вам, значит, позвонит Мара Столина, то помните, что она — ангел. Жизнь в Сан-Франциско — райская.
      Между тем настроение хреновое. Американские книжки не продаются, Кнопф меня издавать больше не хочет, агент прямо не бросает, но и ничего сделать не может, бедняга. Аня Фридман возится со вторым ребенком, полтора года переводит очередной рассказ, и делает это только из чувства долга.
      Работа на «Либерти», я уверен, кончится в течение года-двух, то есть, с внештатниками будет покончено. Беда с американскими хозяевами в том, что они не понимают, какие гениальные Довлатов и Парамонов. Они говорят, должны писать те, у кого большая зарплата. А те, у кого большая зарплата, в основном бывшие власовцы с 6-ю классами образования. И так далее.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21