Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Мое меню

ModernLib.Net / Кулинария / Похлёбкин Вильям Васильевич / Мое меню - Чтение (стр. 4)
Автор: Похлёбкин Вильям Васильевич
Жанр: Кулинария

 

 


      Запеканка из лапши с творогом
      Мороженое с клубникой
      2. Суп-лапша из свежих грибов
      Студень с гусиной печенью с хреном
      Сиг жареный
      Вареники с вишнями
      Август
      1 Суп-пюре овощной с печеными мясными пирожками с рисом и яйцами
      Грибы, жареные в сметане
      Рябчики с салатом
      Крем яблочный
      2 Суп фруктовый с рисом
      Гусь, тушенный с антоновскими яблоками
      Цветная капуста жареная
      Компот из слив и груш
      Сентябрь
      1 Солянка сборная мясная
      Зразы рыбные
      Куропатка, жаренная в сметане
      Желе из абрикосов
      2 Щи ленивые
      Утка фаршированная
      Красноперка жареная с картошкой
      Варенье и слив со взбитыми сливками
      Октябрь
      1 Калья куриная
      Котлеты бараньи с рыжиками
      Шарлотка яблочная
      2 Суп-пюре из помидор
      Тетерев жаренный с мочеными яблоками
      Телятина с кашей
      Пудинг с изюмом и яблоками
      Ноябрь
      1 Борщ украинский со свининой
      Навага мезенская жареная
      Говядина духовая с овощным гарниром
      Шарлотка из черного хлеба с яблоками
      2 Суп-рассольник из гусиных потрохов
      Пельмени
      Каплун жареный
      Шоколадный крем
      Декабрь
      1 Суп из барашка с рисом
      Форель разварная
      Заяц жареный с салатом из кислой капусты и свеклы
      Компот из груш и персиков
      2 Консоме с клецками
      Бигос по-польски
      Тетерка со сливами маринованными
      Пюре из каштанов с миндальным молоком
      Чай крепкий
      Как видим, это меню обращает особое внимание на сезонность пищи, на тесную связь и зависимость блюд от сезонных продуктов и от потребностей человека в калорийности пищи в разное время года. В нем обязательно фигурируют два вторых блюда в каждом обеде - мясное и рыбное.
      Продолжение следует...
      1 Шамбертен - широко известное красное бургундское вино (Кот д'0р).
      2 Буси (bouzy) - французское игристое красное вино, близкое шампанскому.
      3 Только в Петербурге и западных областях. В остальной России все еще затируха.
      4 Собственные погреба и ледники во дворах были только у богатых владельцев особняков в крупных городах и у части мещан, владевших отдельными избами и наделами в пределах городской черты.
      5 Под "сухоедением" в православной Церкви подразумевались не только хлеб и квас, но и обязательные для духовенства - изюм, винные ягоды (фиги), финики, т.е. совсем не "сухая", а высокопитательная фруктовая пища, недоступная народу.
      6 Один из видов так называемых цветных супов, принятых во второй половине XIX века. См. ниже рецепты белого, желтого, зеленого, красного и черного супа.
      7 Суп из баранины с корнеплодами (морковь, репа) и макаронами. Так называемый домашний суп, заимствованный из итальянской кухни, но русифицированный.
      8 Так в России назывались пошированные яйца, то есть выпускаемые из тарелки на поверхность тихо кипящего супа и завариваемые "в мешочек".
      9 Пирожки с яично-молочным заварным сладким кремом, имеющим одноименное название. Бывает также торт-франжипан или пирог-франжипан.
      10 Приготавливаются из крупных, перезрелых, пожелтевших огурцов, оболочка которых начиняется.
      11 Кондитерские изделия, приготавливаемые из яичных белков и сахарной пудры, без муки, и имеющие начинку (прослойку) из взбитых сливок и варенья.
      12 Овсяный суп. Заимствован из немецкой кухни. Был введен в русских войсках в эпоху Николая I. Стал одним из символов тяжелой военной службы в 30-50-х годах XIX века.
      13 Яичница, запеченная в толстом слое щавелевой массы с луком и рисом на сковородке.
      14 Крупная, но короткая морковь сечением до 10 см, выскобленная изнутри и начиненная.
      15 Суп из говядины и курицы с репой и петрушкой.
      16 Суп из спаржи, цветной капусты и щавеля с добавлением небольшого количества костного двойного бульона. Спаржа фаршируется другими овощами.
      17 Уха, приготавливаемая в духовке на противне из нескольких сортов рыбы, сиговых пород, в сочетании с речной - судак, окунь, голавль. Распространена была в Восточной Сибири, особенно в Прибайкалье и Забайкалье. Региональное блюдо. Лучшая шар-уха из омулей.
      18 Соте - термин французской кухни, означающий зажаривание и тушение мяса или рыбы небольшими кусочками. Вид "рагу", но бескостного, с филейным, нежным мясом.
      19 Пирожки, в начинке которых применялось тельное.
      20 Орехово-сахарная смесь.
      21 Причина такого названия неизвестна. Особенностью супа является то, что свежие белые грибы варятся в густом грибном бульоне, сделанном предварительно из других грибов. Другим компонентом является рис. Четвертым слагаемым можно считать маковое масло, на котором обжариваются белые грибы перед закладкой в грибной бульон. Отсюда получается, что у данного супа четыре компонента: грибы, отдельно грибной бульон, рис и маковое масло. Лук, укроп, петрушка - не в счет, как обычная суповая приправа.
      22 Пирожки с очень тонкой тестяной оболочкой. Распространены были только в Костромской и Ярославской губерниях и отчасти в северо-восточной части Тверской губернии. Региональное кушанье.
      23 Морковный суп, считался во французской кухне самым скудным. Назван так в честь битвы при Кресси, 25 августа 1346 г., когда французы потерпели самое жестокое поражение за всю историю до 1940 г. от англичан. В ней погибло 20 тыс. чел., в том числе союзник Франции чешский король Иоанн, 11 принцев и 1600 баронов. Суп Кресси считался супом траура.
      ИЗМЕНЕНИЯ В МЕНЮ ПОВСЕДНЕВНОГО И ПРАЗДНИЧНОГО СТОЛА В РОССИИ НА ПРОТЯЖЕНИИ ДВУХ ПОСЛЕДНИХ ВЕКОВ
      А вот другие недельные меню в разные сезоны года, предложенные модной среди русской интеллигенции в начале XX века кулинарной писательницей А.Н. Тюфяевой-Толиверовой, автором "Домашнего стола".
      НЕДЕЛЬНЫЕ МЕНЮ ДОМАШНЕГО СТОЛА РУССКОЙ БУРЖУАЗНОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ
      (адвокаты, артисты, писатели, художники, музыканты, врачи)
      (1905-1913 годы)
      Зимний сезон
      В рождественские дни (два дня - послерождественский и крещенский)
      1. Британский суп (суп с телятиной, говядиной и овощами), к бульону которого добавлена мадера.
      2. Пирожки из слоеного теста с фаршем из мозгов.
      3. Лососина отварная под соусом с каперсами.
      4. Индейка жареная с маринованными вишнями и картофелем.
      5. Зеленый горошек со сливочным маслом, натурально.
      6. Мороженое-пломбир, сливочное.
      7. Кофе, пастила, коньяк.
      1. Суп из дичи.
      2. Курник (пирог).
      3. Мясо, тушенное в кисло-сладком соусе.
      4. Ростбиф с кислой капустой.
      5. Пудинг рисовый с изюмом.
      6. Кофе, сыр, фрукты.
      В скоромный день
      1. Пельмени по-сибирски (с супом мясным).
      2. Мозги говяжьи жареные.
      3. Телячьи отбивные, натуральные, жаренные на рашпере.
      4. Салат из квашеных овощей (капуста, соленые огурцы, моченые яблоки, брусника).
      5. Компот из апельсинов.
      6. Десерт: кофе, сыр, вино.
      В постный день
      1. Уха налимья. Пирожки-расстегаи к ней.
      2. Судак фаршированный жареный с гарниром из картофельного пюре или с салатом картофельным.
      3. Пирог с вареньем или с яблоками.
      4. Чай, пастила, печенье, вино.
      В Масленицу (две недели)
      1. Блины.
      К ним подаются: черная и красная икра, семга, копченая лососина, сметана, масло сливочное.
      2. Бульон мясной с фрикадельками.
      3. Навага мезенская жареная.
      4. Курица (пулярка) жареная с салатом из моченых яблок, квашеных помидор и квашеной тыквы.
      5. Компот из сухофруктов с ромом.
      6. Чай, сыр, варенье. Кофе, ликеры, печенье.
      Весенний сезон
      1. Суп с омлетом.
      2. Жареный фаршированный поросенок.
      Салат из квашеных капусты с луком, брусники и яблок.
      3. Шпинат с гренками.
      4. Клюквенное желе.
      5. Чай, варенье, печенье.
      1. Щи зеленые из щавеля.
      Ватрушки к ним.
      2. Печенка телячья, жаренная в сметане.
      Салат из эндивия.
      3. Миндальный кисель.
      4. Кофе, кекс.
      1. Солянка московская сборная.
      2. Сиг жареный. Кресс-салат.
      3. Пудинг творожный.
      4. Чай, смоква, сыр.
      1. Суп из сморчков.
      2. Рыбные котлеты.
      3. Осетрина жареная.
      4. Салат из цветной капусты маринованной.
      5. Кисель из сушеной черники.
      6. Кофе или чай, повидло.
      1. Борщок.
      2. Лещ жареный фаршированный с картофелем и соленым огурцом.
      3. Репа чиненная пареная.
      4. Шарлотка из черного хлеба с яблоками.
      5. Чай или кофе, сыр, вино.
      Летний сезон
      1. Щи из свежей капусты с фрикадельками.
      2. Разварная говядина.
      3. Осетрина жареная.
      Салат из свежих огурцов.
      4. Желе лимонное. Ягоды (земляника).
      5. Кофе, вино.
      1. Ботвинья.
      2. Битки говяжьи в сметане.
      3. Утка жареная с капустой и каштанами.
      4. Салат из свежей цветной капусты.
      5. Кофейный пудинг. Ягоды (малина).
      6. Кофе с ликером.
      1. Суп молочный с саго или лапшой.
      2. Телячьи отбивные.
      Салат из свежих огурцов.
      3. Шарлотка из абрикосов.
      4. Чай с вареньем вишневым.
      1. Суп куриный с летними овощами.
      2. Форшмак.
      3. Беф а ля мод (духовая говядина).
      4. Гурьевская каша.
      5. Кофе, пастила.
      1. Уха сборная из свежей рыбы.
      Кулебяка к ней.
      2. Судак жареный фаршированный.
      Салат сборный из свежих овощей.
      3. Пирог воздушный ягодный.
      4. Сыр.
      5. Чай, варенье.
      1. Суп фруктовый из чернослива, изюма, малины, яблок.
      2. Сиг, запеченный с грибами.
      3. Сборный салат из разных овощей.
      4. Мороженое. Ягоды с молоком.
      5. Кофе.
      Осенний сезон
      1. Щи из кислой капусты с гусем и говяжьей грудинкой.
      2. Ризотто (каша рисовая с мозгами и шампиньонами).
      3. Говядина тушеная с луком и помидорами.
      К ней картофель вареный и огурцы малосольные.
      4. Ягоды свежие (крыжовник, черная смородина с сахаром).
      5. Кофе.
      1. Суп грибной со сметаной.
      2. Макароны с сыром.
      3. Жаркое из баранины. Салат из свежих огурцов.
      4. Желе клюквенное.
      5. Кофе, сыр.
      1. Суп овощной сборный мясной.
      2. Клопс из телятины.
      3. Салат из сельдерея и спаржа отварная.
      4. Грибы жареные.
      5. Пудинг из малины.
      6. Кофе.
      1. Щи из свежей капусты с антоновскими яблоками.
      2. Сальник.
      3. Цыплята жареные.
      4. Салат из кислой качанной капусты и цветной маринованной.
      5. Суфле из ягод.
      6. Кофе.
      1. Потофэ1.
      2. Гусь жареный с яблоками.
      3. Артишоки.
      4. Мусс дынный.
      5. Кофе.
      1. Суп из цветной капусты с рисом.
      2. Почки телячьи в соусе.
      3. Курица, фаршированная рисом и изюмом.
      4. Салат из свежих овощей.
      5. Арбуз или дыня.
      6. Кофе, сыр, вино.
      Итак, перед нами домашний стол, который в начале XX века решили возродить как эталонно-образцовый для цвета русской интеллигенции, включавшей в свои, особенно столичные, ряды преимущественно представителей родового, потомственного и личного дворянства. Просматривая это меню, нельзя отделаться от того впечатления, что оно, по сути дела, содержит в себе не какие-то новые черты, присущие новому, начинающемуся как машинный, технический, динамичный, веку, а достаточно откровенный, хотя и неполноценный, частичный призыв к возврату к старой дворянской традиции если уж не к 10-12-блюдному, то по крайней мере к 5- 6-блюдному обеду.
      Таким образом, подобно тому, как представители изобразительных искусств - художники, графики, декораторы, - объединившись в общество "Мир искусства" вокруг одноименного журнала, культивировали любование XVIII веком, с его помпезностью, вычурностью, салонной пышностью и чинностью и с его несомненной внешней красивостью и приятностью, как своего рода бегство от грубых реальностей наступающего машинного века, так и интеллигентные и галантные кулинары и гастрономы в среде творческой интеллигенции, по сути дела, повторяли, копировали ту же самую культурную тенденцию, рекомендуя для элиты серебряного века возврат (хотя бы частичный, хотя бы отчасти декоративный и показной) к материальной культуре, к застолью, к кулинарно-гастрономическому быту XVIII столетия, имитируя век золотой или, вернее, ностальгически вспоминая стол русской дворянской богатой усадьбы.
      Однако во многом эта имитация уже не способна была осуществиться. Она в большинстве случаев, на практике, становилась иллюзорной, оставаясь в ряде случаев всего лишь на бумаге, а не реализуясь на плите. Ибо коренным образом изменилась среда обитания и изменились сами носители культуры. Литературно-артистическая богема начала XX века, чаще всего бессемейная или с совершенно искаженной, трансформированной семейной жизнью, уже не в состоянии была освоить (и материально, и производственно) семейный, домашний стол и если уж решалась имитировать его, то делала это довольно пародийно отнюдь не в домашних, а в публичных заведениях, то есть в ресторанах. Об этом мы находим достаточно ссылок и в произведениях русских писателей. Это нашло отражение в пьесах А.П. Чехова, где кулинарной ностальгии предаются его герои, восхищающиеся рестораном Тестова, и в рассказах А.И. Куприна, который лично был великим любителем барской русско-французской кухни и уважаемым кутилой в лучших столичных ресторанах.
      Таким образом, рекомендация расширенных и вкусных, благородных меню для питания интеллигентской элиты, задуманная как противовес тому упрощению и опрощению пищи (вегетарианские столовки Л.Н. Толстого), тому явному огрубению и кулинарной примитивизации стола, который вводили де-факто те, кто непосредственно имел дело с реалиями бурного и смутного начала XX века (русско-японская война, революция 1905-1907 годов, крестьянские бунты и жестокий реванш реакции - новые имперские законы 1910 года и Ленский расстрел 1912 года), практически не достигала цели. Ибо все попытки облагородить и умиротворить интеллигентский быт вопреки окружающей действительности были не только утопичны в своей перспективе, но и даже будучи вначале реализованы частично, являлись всего лишь "предсмертной вспышкой", нервическим подъемом перед агонией, последней отчаянной попыткой умирающей дворянской культуры спасти свое лицо, сохранить то, что, казалось, еще можно было сохранить.
      То, что духовное стремление "мирискусников" к возврату в прошлое, их ностальгия по XVIII веку в их художественном творчестве совпали с призывами "гастрономических и кулинарных практиков" из той же интеллигентной среды вернуться к образцам кухни и стола конца XIX века, - проявление единства развития культуры в одну и ту же историческую эпоху.
      Таким образом, мы можем констатировать, серебряному веку в литературе, в изобразительном, сценическом и музыкальном искусстве соответствовал своеобразный серебряный век в материальной культуре тогдашней русской интеллигенции, в том числе и в гастрономическо-кулинарной сфере. Однако если серебряный век в духовной культуре оказался заметным, то в области гастрономии и кухни он остался почти незамеченным. Причины здесь две. Во-первых, серебряный век в кулинарии никем и никогда не изучался. А во-вторых, все, что было создано в духовной сфере деятелями серебряного века, оказалось зафиксировано и бережно сохранено для потомков: картины, гравюры, театральные декорации, костюмы и, наконец, книги, произведения поэзии, прозы, музыки (в нотах!). Наоборот, все, что касалось материальной культуры: обычная одежда, характер и предметы интерьера, планировка жилищ и их материал, а тем более пища, - исчезло в водовороте времени - мировых войн и революций, ибо разрушилось, истлело или же попросту было сразу же съедено.
      От еды того времени весьма слабо сохранились даже меню - эти бесплотные, бледные тени былых пиров и обедов, лишенные всего реального и объективного: запаха, вкуса, цвета, не говоря уже о самой субстанции, которая одна лишь могла бы сообщить нам об истинном существе и виде тогдашних блюд.
      Возродить по-настоящему в первое десятилетие XX века своеобразие дворянской кулинарной культуры столетней давности было, разумеется, невозможно, как и оживить поваров - создателей этой культуры.
      Все, что удавалось сделать в ином историческом пространстве, - это имитировать, причем лишь частично, какие-то отдельные фрагменты былой дворянской кулинарной культуры, ее некоторые, наиболее заметные достижения или же только эффектные блестки.
      И это было отнюдь не следствием "вырождения" или отсутствия таланта у тех, кто пытался выступить в роли "возродителей" кулинарно-гастрономического быта прошлого, а следствием того, что русская и русско-французская кухня начала XIX века была тесно привязана к крепостному праву, была густо замешана на крепостном хозяйстве, с его ручным, немереным, кропотливым трудом, с его полным безразличием к любым материальным затратам, всегда уступавшим желаниям заказчика, готового преодолеть все, любые преграды, ради удовлетворения даже минутной, но заветной прихоти. Ведь тогда не считалось чем-то чрезвычайным послать из Москвы тройку в Париж, чтобы доставить желанное пирожное! Причем точно к определенному обеду. И все это несмотря на гигантские расстояния и длительное время пути.
      В XX веке, несмотря на существование телеграфа, телефона, поезда и самолета, тем не менее приходилось и приходится уже скрупулезно считать и подсчитывать, во что обойдется тот или иной пир или обед, даже тогда, когда он организуется всемогущим банком, финансовой или производственной корпорацией. Тем более отдельные, пусть и богатые, персоны все равно вначале считают, сколько будет стоить тот или иной обед или экзотическое блюдо.
      В этом и состояло то отрезвляющее различие между кулинарным творчеством в конце XVIII - начале XIX века и "тем же самым" процессом в начале XX века.
      В XVIII веке любая кулинарная фантазия придворного или даже просто крепостного повара не знала никаких препятствий для своего осуществления, важно было лишь одно: наличие этой фантазии и заинтересованность знатного едока в ее реализации. И в этой ситуации французский король и русский помещик находились в абсолютно одинаковом положении - решали только они сами, сообразуясь со своими желаниями и наличием принадлежащего им как вещь повара.
      В XX веке положение изменилось самым кардинальным образом: любая, даже самая гениальная фантазия повара-композитора неумолимо пресекалась лишь одним-единственным "техническим" соображением: а сколько будет стоить такая реализация задумки и кто конкретно будет ее оплачивать? Ибо повар, состоящий на службе в ресторане или при государственной столовой, прежде, чем фантазировать на кулинарные темы и осуществлять эти фантазии, должен был доказать своим хозяевам рентабельность и целесообразность своего проекта с точки зрения рыночной экономики, учитывая не только возможности своей собственной фирмы, но и все позиции фирм конкурирующих. А для этого недостаточно было быть лишь кулинарным гением, но и надо было иметь по крайней мере талант незаурядного экономиста.
      Один из крупнейших и блестящих поваров-композиторов современной Европы, австриец Вернер Матт, лично до сих пор стоящий у плиты, то есть вполне "играющий повар-инструктор", добился не только признания своих чисто поварских талантов, но и высоких административно-поварских постов, в 27 лет став лучшим поваром Европы, только благодаря тому, что обладал гениальной способностью калькулировать стоимость блюд, задуманных и изобретаемых им, еще до того, как они были реализованы.
      Именно поэтому Вернер Матт был назначен в 1972 году, несмотря на свою молодость, главным поваром XX Олимпиады и ему были подчинены десятки поварских бригад, которыми он умело дирижировал, обеспечивая приготовление 9 тысяч блюд каждые сутки. Он не только готовил виртуозно и вкусно сам, но не менее виртуозно и искусно умел считать, просчитывать каждый шиллинг, каждую марку, каждый доллар, превращавшиеся в пищу.
      Таковы были требования XX века к повару-гению, к повару-артисту. И эта тенденция, хотя и не столь ясно выраженная, стала ощущаться с самого начала нашего столетия. XX век заявил о себе уже до Первой мировой войны как век контроля и учета людских действий и людских расходов и доходов, как время, когда невыполнение именно этих "технических" требований, дисциплинирующих наше существование, могло обернуться даже крахом определенной культуры, крахом страны, общества, причем материальная культура, и в первую очередь еда человека, имела тенденцию страдать при каждом финансовом крахе.
      В этой новой исторической обстановке пришлось волей-неволей забыть о разных тонкостях меню, о дифференцированном его делении на домашнее, семейное, и на парадное, праздничное, официальное, а также на будничное и воскресное, гостевое и интимное. Все эти категории и их прежние различия были стерты, снивелированы.
      Более определяющим критерием разницы между праздничным и будничным столом стали чисто количественные, а также стоимостные различия, а не кулинарные традиции и гастрономические тонкости.
      В первое десятилетие XX века, накануне Первой мировой войны, почти во всех странах Европы, не только во Франции, но и в Англии, Германии, Австро-Венгрии и Италии, вышли сводные поваренные книги, в которых обобщался весь тот кулинарный репертуар, который был на начало XX века наиболее употребителен в той или иной стране. В него входили как сугубо национальные блюда каждой страны, так и блюда, распространенные вообще в Европе. Таким образом, в этих поваренных книгах содержались и национальные особенности, и что-то общее для всех европейских стран. При этом крен делался в сторону национальной кухни, что отражало усиление националистических тенденций во всех европейских странах накануне империалистической войны.
      В России также имелась такая общеимперская поваренная книга, хотя она и не была создана непосредственно в начале XX века, а значительно ранее. Это была книга Е.И. Молоховец, 26-е издание которой, значительно дополненное и обновленное, было издано в 1909 году. К этому времени общий тираж книги Е.И. Молоховец составил свыше 750 тысяч экземпляров, и она заняла в России и по распространенности, и по авторитету фактически место общеимперской поваренной книги, поскольку автор включил в ее состав рецепты не только блюд русской кухни, но и кухонь многих народов, населявших Российскую империю. Здесь были польские, украинские, еврейские, молдавские, латышские, литовские, татарские, армянские, грузинские блюда, а также блюда ряда европейских народов, распространенные с XIX века в России: французские, английские, немецкие, финляндские, шведские, датские, голландские и др.
      В дополнение к рецептуре блюд Молоховец предприняла в последнем издании грандиозную попытку дать как бы наиболее приемлемое, рекомендательное меню на каждый день года, то есть на все 365 дней, тщательно расписав меню праздничных, торжественных, будничных дней, выделив в них скоромные и постные. Меню на постные дни в количестве 77 были приведены отдельно и разбиты на сезоны. В общей сложности было представлено свыше 600 недельных меню, из которых можно было делать еще и индивидуальные вариации. Все меню были тщательно разработаны с грамотных кулинарных позиций и представлены в четырех разрядах, из которых первые два носили характер праздничных, званых обедов высокой стоимости и были рассчитаны на аристократию, высшее чиновничество и крупную буржуазию, а 3-й и 4-й разряды были рассчитаны на среднюю буржуазию с разным достатком и потому отличались лишь количественно. Для 3-го разряда сохранялся 4-блюдный обед, характерный для конца XIX века, а для 4-го разряда - 3-блюдный обед, принятый в начале XX века. Это была попытка создать некий эталон кулинарно грамотного непрерывного общегодового меню для господствующих классов и прежде всего для все еще слишком разнородной, разношерстной в культурном отношении российской буржуазии, попытка привести ее к единому по кулинарной грамотности, но разнообразному по характеру блюд, учитывающему индивидуальные вкусы, типичному для всей империи меню. Именно учет многонационального состава России и включение в массу русского кулинарного репертуара самых распространенных и выдающихся национальных блюд других народов, хотя и в адаптированном виде, и обусловили то, что книга Молоховец, несмотря на изменение исторической и социально-экономической обстановки в России за последние 100 лет, не только сохранила свое историко-кулинарное значение свода блюд российской общеимперской кухни начала XX века, но и оказалась практически не столь устаревшей спустя столетие, о чем свидетельствуют ее несколько переизданий в 90-х годах нашего века. Что же касается годового набора меню, то его продуманность может до сих пор служить образцом для составления современных меню, учитывающих новые блюда и новые пищевые продукты.
      Поскольку годовое меню Молоховец занимает 52 страницы убористого текста и поскольку ее книги широко известны, мы не помещаем здесь это меню, а отсылаем читателя, более подробно интересующегося проблемами кулинарии, к изданию книги Е.И. Молоховец 1909 года.
      Конечно, попытка кулинарно просветить всю русскую буржуазию была иллюзией, простительной для женщины, далекой от политики и не знавшей, что на носу империалистическая война, которая изменит мир и его взгляд на ценности жизни. Точно так же и расчеты на то, что средняя семья в России будет весь XX век состоять из 6-8 человек в среднем, оказались иллюзией. После войны все поваренные книги в Европе рассчитывали средний домашний обед лишь на 4 человека. Правда, близкое знакомство с рынком проявилось у Молоховец в том, что кое-что о новых веяниях она почувствовала даже в 1909 году. В примечаниях к своим меню она писала: "Вообще цены в России так разнообразны и так меняются, а главное, так на все возвышаются, что трудно уже сейчас определить даже приблизительную цену рекомендуемых мною обедов". Кажется, что эти строки написаны буквально в наши дни. Это говорит о том, что настоящие кулинары, даже если они целиком занимаются только своим кулинарным делом, через конъюнктуру кухни и продуктового рынка хорошо, правильно, адекватно могут чувствовать свое время. Так что когда кулинар занимается политикой или политик разбирается в кулинарии, то такое сочетание не только вполне естественно, но и весьма продуктивно!
      Искусство составления меню, долженствующее проявляться прежде всего в подборе блюд таким образом, чтобы они не повторялись по пищевому сырью слишком часто и не надоедали по вкусу, особенно трудно достижимо в вегетарианской кухне, то есть именно там, где оно наиболее необходимо, потому что здесь только кулинарное разнообразие блюд может быть противовесом их продуктовому однообразию.
      Вегетарианство как модное направление в питании пришло в Россию на рубеже XIX и XX веков из Англии, частично через Германию и Прибалтику и в целом, как типично англосаксонская интеллигентская мода, было чуждо русским кулинарным традициям.
      Однако и тогда, и позднее, в том числе и до сего времени, то есть до 90-х годов XX столетия, нередко можно было встретить мнения, что будто бы склонность к вегетарианству есть чуть ли не исконная черта русского народа.
      Все эти убеждения были основаны либо на незнании фактов из истории народного питания и русской национальной кухни, либо на игнорировании различия между вегетарианским и постным столом и на подмене понятия "постная кухня" понятием "вегетарианская кухня".
      Однако вегетарианский стол никак нельзя путать с постным. Ибо состав вегетарианской и постной пищи не только не одинаков, но и сами эти понятия глубоко различны и исторически возникли в Европе в совершенно разные эпохи, удаленные друг от друга на две тысячи лет. Ясно, что идеи, лежавшие в основе создания этих двух систем питания, не могли быть похожими, а тем более одинаковыми и равнозначными, ибо принадлежали людям разных эпох с разной психологией и логикой.
      В основе постного стола лежали и лежат христианские догматы о греховности человека и исходящие из них религиозные принципы, состоящие в том, что пища значительное время года не должна включать мяса и жиров, которые, составляя радость жизни и сообщая телу энергию и сексуальные побуждения, уместны лишь в редкие праздники или могут распределяться ограниченно и скупо в рабочие дни, то есть занимать гораздо меньшую часть календарного года. Такой подход был связан с исторической, социальной и классовой ролью Церкви, а также в значительной степени с объективными историческими обстоятельствами: отсутствием условий для длительного хранения мяса и животных жиров в странах Средиземноморья, где возникло и распространялось христианство. Жаркий климат вынуждал приурочивать "мясные дни" только к периодам забоя скота, существовавшим с древнейших времен. Таким образом, постный стол православной, монофизитской, коптской, католической и других христианских Церквей определялся в своем пищевом репертуаре с самого начала их деятельности исключительно религиозно-природным календарем, где некоторые обязательные религиозные предписания хотя и были искусственными, но делались с постоянной оглядкой на реальные природные условия стран Средиземноморья и Передней Азии.
      Исключая из постного, то есть наиболее часто употребительного, стола мясо, животные жиры, молоко, масло сливочное и тому подобные скоропортящиеся продукты. Церковь в то же время допускала ежедневно, то есть в пост, питание теми животными продуктами, которые не нуждались в хранении и могли появляться регулярно в свежем виде или же могли добываться эпизодически небольшими, быстро реализуемыми для нужд питания партиями в зависимости от конкретных потребностей. Такими продуктами были рыба, креветки, раки и даже саранча (акриды), а также все съедобные виды растений.
      Многовековой опыт народов Средиземноморья подтверждал, что в климатических условиях этого региона человек мог поддерживать активное существование, питаясь большую часть года (примерно две трети) рыбой, растительными маслами, плодами, ягодами, в том числе такими питательными, как виноград, оливки, инжир, финики, а меньшую часть года - мясной, молочной и яичной пищей. Для средиземноморской и малоазийской географической зоны, не знавшей практически зимы, это было нормально. Посты стали создавать проблему для населения Средней и Северной Европы, с их более суровым климатом, примерно 500-800 лет спустя после возникновения христианства, когда оно стало распространяться среди германских и славянских народов.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11