– А, ну все правильно, – засмеялся Доктор. – Димочка зависает с ребятами.
– А чего ребята такие хмурые?..
– Ну-у… Ну вообще-то бандиты.
– То есть?!
– А вот то и есть. Дима бандитит потихоньку.
– Так зачем же ты меня к нему послал?!
– Ну, во-первых, ты сам послался – вариантов-то полно, только выбирай. И к тому же он не только бандит, как ты мог заметить. Прошло-то все чисто?
– Ну…
– Значит, чисто. – Вот с этим я бы не согласился, но кто ж его знает, как оно обычно происходит. – А Дима – прикольный, на самом деле. С ним выпивать очень весело, я тебя как-нибудь с собой возьму.
– Слушай, но на бандита он как-то не похож, даром что здоровый.
– А ты много бандитов видел?.. И к тому же…
Попытка прояснить Димино положение в обществе сбила меня с толку еще больше.
– Во-первых, мать его – доктор наук и профессор. Живет в правильном доме на Алексея Толстого. Очень милая женщина, кстати. – Плотоядность Доктора не признавала никаких границ. – А Дима, между прочим, проучился три года в МГУ, на биофаке. Правда, при этом он – мастер спорта по боксу, так и я спорт люблю.
– А чего у него внешность такая странная?.. Он что, еврей?
– Может, и еврей. – Макс задумался, но только самую малость. – Фамилия подозрительная… А может, и не еврей, – рассуждал Доктор через пять минут, раскуривая косяк: трава у него дома не переводилась никогда. – Может, к примеру, грек… Слушай, а давай его так и будем называть: «Дима Грек», чтоб не перепутать!
Придумывать людям клички Макс очень любил, подтолкнув к этому впоследствии и меня. Это довольно смешно, когда придумываешь человеку кличку, а потом его же к ней и приучаешь.
– Погоди, так если он бандит – у него же какое-то свое блатное погоняло должно быть.
– М-да?.. – Доктор задумался. – Что-то не припомню. Хотя… ты что, сам не заметил, что у этого Димы хрен что поймешь?..
– Да уж заметил. Очень странный персонаж. Я в натуре перепугался – особенно там, на квартире.
– Да нормальный он персонаж, смешной. В общем, не хнычь. Все ты правильно сделал, получай свою долю.
Макс разделил прибыль на две равные части, одну из которых вручил мне. Я понял, что боевое крещение пройдено.
И не ошибся. Как оказалось, перед поездкой Доктор окончательно разругался со своим тогдашним компаньоном. В чем причина, уже не помню. То ли кто-то кого-то обвинил в утаивании прибыли (слово «крысятничество» мне было еще не ведомо). То ли кишиневский Саша вычислил наконец-то, что Макс с похвальной регулярностью спит с его невестой – причем только что не на глазах у простофили-жениха. Так или иначе, но в бизнесе открылась вакансия, и мне предлагалось ее заполнить. То самое «предложение, от которого невозможно отказаться».
Так начались два самых безумных года моей жизни. Самых веселых, самых сладких – но в то же время и самых горьких.
Предтеча пикаперов
Общительность Доктора превышала все мыслимые пределы, и с его подачи круг моих знакомых рос как на дрожжах. В основном – многочисленные коллеги-посредники, но не только.
«Неформальные отношения» начались, наверное, когда я решил, что за замечательную «турецкую» Катю неплохо было бы как-то отплатить. Подгон за подгон.
Благо, что подвернулся подходящий повод. Старый товарищ, аккурат по Довлатову, забыл у меня дома барышню.
С Лехой Кухтиным я познакомился еще на втором курсе; он был на пару лет старше и к этому времени уже перевелся с геофака в воспетый Лаэртским «институт московский связи». Основным хобби Алексея со студенческих лет было то, что сейчас принято называть пикаперством. Уже тогда, задолго до появления в стране не то что «сексуального НЛП», но даже и обычного, он практиковал те самые техники, которым сейчас за немалые деньги обучают прыщавых подростков на тренингах.
Замечу, что Кухтин был не просто практиком с наметанным глазом и подвешенным языком, но и своего рода теоретиком. К примеру, оценку женского экстерьера по десятибалльной системе он ввел еще в те годы, когда основная часть нынешних пикаперов (да и многих «тренеров») еще не родилась. При этом Алексей пошел дальше, предложив, так сказать, комплексную систему критериев. По той же десятибалльной шкале оценивалась и потенциальная доступность кандидатки на съем, а в качестве синтетического показателя предлагалась простая дробь. В числителе – внешние данные, в знаменателе – доступность: нетрудно догадаться, что чем менее доступна женщина, тем приятнее результат.
Удобство Лешиной методики заключалось, в числе прочего, в возможности обсуждения «ценности» прямо на глазах у объекта. Стоят два молодых человека интеллигентного вида, один говорит: «Числитель – семь, знаменатель – четыре, можно поиграться», – вроде и пощечину давать совершенно не за что.
Как практик (подкрепленный, само собой, теорией) Кухтин был весьма успешен. Еще в студенческие годы он постоянно просил знакомых о предоставлении на пару часов жилплощади, чтобы «привести Вариант». «Варианты» были разные и по уровню внешности, и по социальному положению – хотя молоденькие продавщицы попадались все же явно чаще студенток. Система работала без сбоев (пикаперы, привет!), и девицы менялись прямо-таки с калейдоскопической быстротой. При том, что внешностью Алексей обладал весьма заурядной: среднего роста светло-русый персонаж не шибко спортивной комплекции. Не красавец на лицо, да еще и со слегка бегающими «рыбьими» глазами. Впрочем, злые языки тут скажут, что люди с подобной внешностью (ну да, и глаза в том числе) достигали в новейшей истории России и куда больших успехов.
Лешина харизматичность тоже имела, так сказать, не сугубо гендерный характер. Конец советских времен он встретил комсомольским лидером МГТС. Сколько молодежи работало в те годы на телефонных узлах столицы – можете примерно представить, и Алексей стал немаленьким начальником, владельцем серьезного кабинета в Настасьинском переулке напротив Ленкома.
Переход к капитализму дался Кухтину нелегко: он просто не мог понять, как приспособить к делу свои действительно немалые коммуникативно-административные таланты. На «поиск себя» ушло несколько лет – удаче в поиске во многом поспособствовал я сам, рассказав о прелестях обнального бизнеса и обучив парочке несложных ноу-хау.
Пока же Леша продолжал сидеть в кабинете на Пушкинской, время от времени барыжа по мелочам всякой ерундой. А вот его таланты по части женского пола росли и крепли, только площадки для развития знакомств у него так и не появлялось: не к родителям же очередной «вариант» вести!..
У меня же квартирный вопрос решался достаточно радикально: в тот год родителям постоянно выделяли профсоюзные путевки в дома отдыха, так что «флэтование» было весьма регулярным.
Пикапером Кухтин был не только успешным, но и щедрым. Со своими товарищами он охотно делился не только ценным опытом, но и непосредственно дамами. В «мягком варианте» – приводя на гулянки менее удачливых товарищей выводок подружек-веселушек, в более жестком (если у дамы «низкий знаменатель» – то есть, попросту говоря, повышенная блядовитость) – делясь добычей напрямую. Так что ситуации, когда вечером Леша покидал мою квартиру со словами «ну, я побежал – а вы тут развлекайтесь дальше», случались нередко.
Начало ленинианы
На сей раз Алексей явился ко мне в гости с совсем безбашенной девицей – размалеванной крашеной блондинкой в стиле популярной тогда группы «Комбинация». Субтильного сложения юная особа с банальным именем Лена (сколько же Лен еще предстояло встретить на своем пути: я даже ввел потом для подобных эпопей термин «лениниана») отличалась повышенной общительностью. То есть много пила, хихикала – но, как выяснилось, и не только.
– Так чего, ебаться-то мы нынче будем? – спросил я, поднося даме очередную рюмку водки через часок после убытия удовлетворенного Кухтина.
Я тогда активно пытался изменить собственный имидж в сторону большей… не знаю, то ли брутальности, то ли развязности. Куда деваться, положение обязывает: все ж таки комерс, можно сказать, новый хозяин Земли Русской! Как нетрудно догадаться, одной из сфер приложения имиджмейкерства стало общение с прекрасным полом. Демонстративная грубость в сочетании с полным карманом денег работала довольно эффективно: как сказал бы поручик Ржевский, «чаще впердоливал». Нынешний же расклад просто располагал к вульгарному поведению.
– Будем, конечно, – хихикнула новая знакомая, ни капли не смутившись. – Только выпьем сначала, само собой. Ну, за встречу!..
…На потенцию я не жаловался никогда: молодость, южные крови… Но утром проснулся совершенно измочаленным: ощущение такое, что попал как минимум в общагу к голодным ткачихам. Лена еще раз хихикнула, похвалила мои стати – и ускользнула, пообещав не пропадать и звонить.
И правда: раз-два в месяц девица звонила, приезжала – и дальше опять бешеные скачки. Подумав, я пришел к выводу, что такое богатство грех скрывать от публики.
– Экая ты прикольная девка! – Фраза из серии «начал разговор издалека». Не на такую нарвался. – А подружки у тебя тоже такие веселые?
– Еще какие! А что, друзья хорошие есть? Мы всегда за, чтобы познакомиться-отдохнуть с симпатичными мальчиками!
Я еще не полностью оценил Ленину непосредственность, но ждать оставалось недолго. Через неделю она с симпатичной подругой восточного вида уже встречала меня у метро «Авиамоторная».
– А что, твой друг – нормальный? – допрашивала Лена. – А то Верочка у нас дама разборчивая!
Разборчивую Веру приютивший нас в своей коммуналке Перов вовсю трахал уже через пару часов после встречи у метро. Все шло наилучшим образом, вот только барышне нужно было ехать домой. Мы выпили еще, хозяин квартиры прикорнул, а посреди ночи поглядел на происходящее на соседней кровати – и решил присоединиться.
Чуть ли не первая групповуха в моей жизни – и, как показали последовавшие события, решительно не последняя. Я счел, что адекватно оценил сексуальную раскрепощенность девушки. Оказалось – недооценил, и очень крепко.
Утром Перов ускакал на работу, оставив мне ключи и пожелав «ни в чем себе не отказывать». Тут, как выяснилось, он сильно погорячился.
Я опять чувствовал себя измочаленным и не очень понимал, что делать с бешенством Лениной матки. И вдруг понял. Вот он, вариант для ответного подгона! Благо, против «еще одного друга» дама вроде не возражала.
– Здорово, Макс! Не разбудил?
– Ну, не то чтобы разбудил… – По голосу Доктора было слышно, что как раз и разбудил, что и неудивительно для столь раннего времени. – Чего хотел-то?
– Да как тебе сказать… – Я задумался, как же сформулировать свою идею. А, ну да – мы же работаем над имиджем. – Слушай, это самое… ты поебаться не хочешь?..
– Не понял… В принципе или ты что-то конкретное имеешь в виду?
– Вполне конкретное. Короче, мы тут с приятельницей зависли у Перова, в Лефортово. Хочешь, подъезжай – она будет рада.
– Рада, говоришь? – Макс оживился. – Слушай, а перезвони-ка ты минут через пятнадцать. Я проснусь и пойму, чего хочу от жизни…
– Все нормально, жди гостей, – бодро вещал компаньон через четверть часа, записывая адрес. – Мы выезжаем.
– Мы?..
– Ну, в общем, жди! Будем минут через сорок, не больше.
По жизни Доктор передвигался стремительно. Уже через полчаса я, стоя с сигаретой на балконе, увидел его в компании благообразного худощавого блондина с ухоженной бородкой. У каждого при себе – по бутылке водки.
«Где два – там и три, – прикинул я. – Кажется, даму это по-любому не смутит – а впрочем, посмотрим».
На пользу обществу
И посмотрел. Молодые люди вписались в компанию с похвальной резвостью.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.