- Я догадывался об этом... - задумчиво произнес Макс, - но ничего плохого о тебе ни разу не допустил в сердце.
      Настя обняла мужа и, устроив голову на его плече, прошептала:
      - Ты стал совсем другим в последнее время. Дай Бог, чтобы наше счастье снова вернулось...
      Ближе к вечеру, окунувшись ещё разок в прохладную реку и обсохнув, супруги не спеша собрались и тронулись в обратный путь. Войдя на широкую асфальтированную дорожку военного городка, девушка взяла мужа под руку и заметила шедших навстречу широкими, размашистыми шагами пятерых однокашников Владислава. Еще за десяток шагов, они дружно и приветливо поздоровались. Лешка из полка ракетоносцев, чуть замедлив движение, поинтересовался:
      - Вы с речки, граждане? Как водичка?
      - В самый раз! - проинформировал Максим, - только поздновато уж сегодня, согреться на солнышке после купания не получится.
      - Ничего, когда есть повод - время и холод не имеют значения, улыбаясь, пропел майор и собрался идти дальше.
      - А что у вас за праздник-то сегодня, Леш? - обернувшись, поинтересовалась Анастасия скорее ради приличия - чтобы не пройти мимо, не сказав ни слова.
      - Как, что за праздник? - изумился летчик. - Вы что не в курсе!?
      - Нет... - почти одновременно пожали плечами Лихачевы.
      Пятеро майоров остановились и, переглядываясь, улыбались. Лешка, смакуя момент истины, с ответом медлил...
      - Что случилось-то? - нетерпеливо настаивала девушка, оглянувшись, но, продолжая медленно идти в сторону дома.
      - Ну, даете... - сжалился довольный майор. - Весь гарнизон на ушах, а они не знают! Владька ж Берестов отыскался!
      Макс с Настей как по команде остановились и, растерянно хлопая глазами, замерли, не в состоянии сказать ни слова...
      - Вот и у меня была такая же реакция! - хохотнул приятель, - с ума можно сойти от подобных новостей, да?!
      - Живым отыскался?.. - все ещё не веря, пролепетала девушка.
      - Разумеется! Каким же еще... Говорят, вчера из Благовещенска привезли самолетом и сразу уложили в госпиталь. Вот решили с друзьями отметить сногсшибательное событие! - радостно объявил балагур и, махнув на прощание рукой, присоединился к веселой компании...
      - Господи... Господи, какое счастье... - шептала Настя, быстро поднимаясь по лестнице, - иди скорее отпрашивайся, Максим! Поедем завтра звонить Сашеньке! Или нет! Едем сегодня же на попутках - чтобы она не провела ещё одни сутки в страданиях!
      - Успокойся, милая. Мы сделаем иначе, - открыв дверь квартиры, более уравновешенно сказал Лихачев.
      - Как? Ну, говори же скорее! Боже, я ничего не могу сообразить...
      - Наше почтовое отделение ещё работает. Быстренько переодевайся, и побежали давать срочную телеграмму!
      - Теперь я точно знаю, за что тебя люблю! - с изумлением глядя на сообразительного мужа, воскликнула счастливая Анастасия.
      После перелета Благовещенск-Владивосток, Берестова продержали в госпитале две недели. Интенсивное и настоящее лечение опытных врачей Центрального Госпиталя быстро дало ощутимые результаты. Воспалительные процессы колена пошли на убыль, опухоль спала и офицер хоть и с тросточкой, но мог вполне сносно двигаться в течение дня. К вечеру боль в суставе появлялась вновь, утром же, после непродолжительной разминки - отпускала.
      Все это время майора с завидным постоянством опекали представители КГБ, военной контрразведки и бригада следователей из военной прокуратуры. Большая часть чинов прибыла из столицы на следующий день, после размещения бывшего пленного летчика в одноместной, уютной палате госпиталя. Каждый день, сменяя друг друга, специалисты различных ведомств наведывались, в сверкавшие белизной апартаменты, и часами беседовали, задавая, как правило, одни и те же вопросы и аккуратно записывая обстоятельные ответы.
      Охрану из коридора, что размещалась напротив входа в палату, и не допускавшую малейшего общения пилота с кем-либо, сняли только в день выписки. Следственная группа завершала работу во Владивостоке.
      Задержав Владислава в краевом центре и на субботу, генерал, возглавлявший комиссию от контрразведки, прощался с ним в одном из кабинетов штаба Тихоокеанского Флота, разговаривая "по душам":
      - Ты уж майор не обижайся... - низким голосом говорил седой человек в штатском костюме, - мы тоже люди и понимаем, как нелепо с тобой обошлась жизнь. Хотя, некоторые считают - повезло. Но надо во всем досконально разобраться. Потерпи...
      Берестов молчал. Ему было что ответить, но порой наступали часы, когда жажда справедливости и ясности будущего уступала место апатии и безразличию ко всему...
      - В Москве нам придется ещё немного повозиться. Должен придти ответ в МИД от твоих душегубов. Сопоставим, доложим, и, глядишь - закончатся мучения. Коротко скажу следующее: если в ближайшее время придет вызов в столицу - радуйся. Дела пошли на поправку. Для снятия с должности, увольнения из армии, или чего ещё похуже - приглашать туда не станут. Но, быть может, захотят встретиться и для продолжения серьезного разговора...
      Генерал набил табаком изящную трубку и долго раскуривал её. Затем закончил разговор фразой:
      - Ну а коли не вызовут или не сочтут возможным поверить... При всем человеческом уважении к тому, что ты пережил - помочь не смогу... Тут как на мизере: сыграл в ноль - пуля закрыта, насовали взяток - гора выше всех...
      В родном гарнизоне его сразу узнавали, заключали в объятия и подолгу трясли руку. Поздравляя, каждый пытался расспросить, разузнать подробности столь неординарного спасения удачливого пилота. Но молчаливый Берестов, едва улыбнувшись, отвечал на приветствия, извинялся и продолжал свой путь, опираясь на трость и не оборачиваясь...
      Первое, что сделал Владислав, вернувшись в военный городок после полугодового отсутствия - обошел семьи членов своего экипажа. Тяжкий долг, рассказать женам о последних минутах жизни их супругов, лежал на плечах непосильным бременем. Но, по-другому было нельзя... Прихрамывая, медленно он поднимался по ступеням пятиэтажек и, подойдя к очередной знакомой двери, каждый раз долго стоял, не решаясь нажать на кнопку звонка...
      Оставшиеся, после катастрофы, жить в военном городке женщины, выглядели постаревшими. Некоторых Берестов, едва узнавал...
      Встречали по-разному... Кто-то с плачем обнимал, искренне радуясь, что хоть один из них остался жив. Кто-то молча, с каменным лицом, будто осуждая за это, неохотно посторонясь - дозволял войти...
      Он вспоминал лица, и глаза вдов... Долгое время они пребывали в неведении о причинах катастрофы, довольствуясь лишь скупыми версиями и давними заключениями наскоро поработавшей комиссии. Почти все задавали вопросы и с горькими слезами внимали рассказу о случившемся на самом деле. Некоторые, боясь подробностей, не спрашивали ни о чем, и командир ушедшего в небытие экипажа не смел тревожить их подживающие раны...
      Он обошел всех.
      Чуть позже, во время похорон двух авиаторов, навсегда оставшихся в корме самолета, и переставших с возвращением своего командира сиротливо числится пропавшими без вести, к нему подвели, приехавшую с Урала, мать радиста. Старая женщина уже не плакала. Мудрые глаза смотрели на него проницательно и по-доброму. Низким голосом она успокоила:
      - Я верю, сынок... Ты сделал все, чтобы спасти наших ребят. Не убивайся, и не терзай себя. Тебе надо ещё долго жить...
      Берестов, сняв фуражку, наклонился и припал губами к её теплой, морщинистой руке. Она погладила голову молодого человека и продолжала:
      - Рассказали мне о твоих напастях... Нелегко тебе. И у меня боле никого на свете не осталось... Коли совсем станет худо - приезжай сынок. Ты последним моего Романа видел... Всегда буду рада...
      4
      - Эй, счастливчик, - окликнул проснувшегося друга майор, - вставай! День освобождения проспишь.
      - Привет, - потягиваясь, пробормотал капитан и, взглянув на часы, вскочил с постели, - вот это я придавил, однако...
      Заболтавшись вчера до поздней ночи, приятели легли поздно. Утром Владислав по привычке открыл глаза в семь, а Максим беспробудно спал до полудня.
      - Скоро уж девчонки могут заявиться, - радостно воскликнул он, выбегая в коридор с полотенцем.
      - Не торопись, - посоветовал вдогонку пилот, - оформление документов ещё пару часов займет...
      Позавтракав прямо в камере, они отправились знакомиться с новым дежурным, сменившим пожилого вояку. На сей раз, за столом вальяжно восседал молодой капитан третьего ранга, приблизительно того же возраста, что и Берестов. Читая свежую газету, он даже не повернул головы, когда офицеры вышли из коридорчика. Только услышав приветствие, работник комендатуры ненадолго прервался и, кивнув, небрежно бросил:
      - Вас инструктировали, что из камеры арестованным разрешается выходить только в туалет?
      Макс решил с подобной занудой не связываться и промолчал.
      - Мы в курсе, - ответил летчик. - У капитана Лихачева сегодня кончается срок в шестнадцать часов. Хотелось бы, чтобы в это время он вышел отсюда.
      - Вот в шестнадцать и займусь документами, - ухмыльнувшись, ответил, дежурный, - к своей смене закончу. У нас тут свои порядки.
      Договорив, он снова уткнулся в прессу, давая понять, что далее разговаривать, не намерен. Но уже через секунду, оторопев, взирал широко раскрытыми глазами, как его газета медленно превращается в руках летчика в меленький, скомканный шарик. Закончив аутодафе, Берестов наклонился к побледневшему от злости офицеру и аккуратно запихал тому комок в нагрудный карман кителя, приговаривая при этом:
      - При несении вахты, вам дозволяется читать только Устав гарнизонной и караульной службы. Или на этот счет у вас тоже свои порядки?
      Выдернув из пластикового кармана настенного планшета только что названный Устав, он бросил его на стол перед дежурным и, завершая разговор, добавил:
      - Из него же вы узнаете о сроках содержания арестованных и о времени их освобождения. Не прощаюсь, в шестнадцать увидимся...
      - Эка ты его, - зашелся смехом, растягиваясь на кровати капитан.
      - И откуда только такие берутся... - пробормотал Влад, тоже занимая горизонтальное положение.
      - Да, уж... Два дня нормальные мужики заступали, а тут на тебе!
      В дверь громко постучали.
      - Открыто! - крикнул Лихачев.
      Вошедший матрос пригласил майора к телефону. Пройдя через коридорчик, пилот увидел злорадно улыбающегося дежурного. Небрежно подав ему трубку, тот процедил:
      - Вас комендант.
      - Майор... - хотел, было представиться Берестов, но на другом конце перебили:
      - Владислав, что там у вас произошло?
      "Владислав!? Откуда "дед" знает мое имя и что это с ним вообще?"
      - Товарищ контр-адмирал, у моего друга заканчивается срок в шестнадцать часов. За ним вот-вот должна приехать жена. Но, как мне показалось, отпускать его в назначенное время не собираются - что совершенно противоречит Уставу. Вот собственно и все...
      - Как это все!? - удивленно вскинул брови развалившийся на стуле доносчик, - про газетку ещё расскажи.
      - Ты вот что... - послышался из трубки спокойный голос коменданта, не переживай за друга, сынок... А этого ухаря - дежурного я хорошо знаю. Передай-ка ему трубочку...
      Совершенно сбитый с толку словами и обращением старого контр-адмирала, летчик протянул трубку капитану третьего ранга. Тот надменно принял её и поднес к уху с важностью министра обороны. После первых же, видимо, очень крепких слов собеседника, вся спесь, и злорадство с лица испарились. Их место, поочередно сменяли: растерянность, страх, удивление, обида...
      - Так точно... есть... понял... - отрывисто отвечал он в течение короткого разговора.
      Наконец, опустив трубку на старый телефонный аппарат, дежурный вздохнул и, искоса глянув на авиатора, присевшего на край стола, проворчал:
      - Неприятностей из-за вас теперь не оберешься...
      - Сам же поспешил "настучать".
      - Что-то я не пойму! - пряча глаза, покачал головой офицер с красной повязкой на рукаве, - родственником ты ему вроде не приходишься - не впаял бы десять суток. Задобрить, что ли чем пообещал?
      Берестов спрыгнул со стола и спросил, медленно направляясь в камеру:
      - Легко, наверное, живется на свете такой мразью? Думать, заботиться ни о ком не надо...
      - Да пошел ты...
      Через миг летчик рванул его за грудки со стула и, держа перед собой, сквозь зубы говорил:
      - У тебя остался час на оформление документов. Уяснил?
      Капитан третьего ранга с покрасневшим от напряжения лицом, натужно молчал.
      - Скоро к нам подъедут жены. Если ты продержишь их лишнюю минуту за воротами, я не совершу большого греха, придушив тебя за этим столом. Уяснил?
      И он тряхнул бедного дежурного с такой силой, словно именно тот был повинен во всех происшедших с ним бедах.
      - Уяснил? - прорычал он ещё раз.
      - Уяснил... - прохрипел в ответ офицер, понимая, что решительный и не на шутку рассерженный арестант может, не откладывая, придушить уже сейчас.
      Бросив мерзкого субъекта обратно на стул, авиатор вышел из холла. Вернувшись в камеру, он застал Лихачева спящим и, стараясь не шуметь, прилег на кровать.
      Немного успокоившись, Влад снова мысленно вернулся к разговору с комендантом. Многие знали суровый нрав этого человека, держащего в страхе нарушителей дисциплины всего Флота. И вдруг такое странное, отеческое отношение...
      "Вполне возможно - он узнал о катастрофе и о том, что последовало за ней... Ну и что же? Разве я один такой мученик?! Сколько у нас происходит трагедий и несчастий? Не перечесть. Ничего не понимаю..."
      "Зачем же отнекиваться... И так всем видно, что девочка по-прежнему тянется ко мне, - размышлял Владислав, меряя шагами камеру в ожидании приезда двух сестер, - да и я её, похоже, без памяти люблю до сих пор. Если бы только не дурацкие обстоятельства... Сколько мне ещё сидеть осталось? Семь дней. Вот через неделю бы уже перед ней на коленях стоял. Мог бы и сегодня признаться, но не в казематах же?! Увы... Придется ждать, как напутствовал генерал из контрразведки, вызова в Москву..."
      Кто-то осторожно постучал в дверь. Берестов тихо, чтобы не разбудить приятеля, приоткрыл её.
      - К вам прибыли на свидание, - доложил матрос.
      - Макс, что ночью-то делать будешь? - потряс летчик капитана за плечо.
      "Более дурацкого вопроса, вы майор, придумать не могли..." - сообразил он тут же, и поторопил открывшего глаза друга:
      - Вставай скорее, к нам приехали!
      Через минуту они, смеясь и радуясь встрече, снова попали в объятия Насти. Младшая сестра, на сей раз, подошла, но лишь за тем, чтобы кротко поздороваться. Но Владислав, чуть придержав её, нежно обнял и поцеловал. Компания, как и в первое свидание, расселась на прежние места. Александра снова выкладывала из сумок продукты.
      - Макс, с Владом покушаешь? - проворковала счастливая Настя, прижимаясь к мужу, - или до дома потерпишь?
      - Конечно, потерплю, - ответил капитан, обнимая её, - оставьте лучше Владу побольше...
      - Нет, ребята, есть я не хочу. Да и что вам тут из-за меня рассиживаться? Документы уже готовы... - уверенно сказал молодой человек и, встав, направился к двери.
      - Думаешь - этот сноб почесался? - усомнился капитан.
      - Обещал исправиться...
      Когда за Берестовым закрылась дверь, в помещении повисла тишина. Все трое оставшихся в комнате свиданий, внезапно ощутили всю остроту неловкости создавшегося положения. Лихачеву предстояло скорое освобождение из застенков и возвращение домой. Владиславу же, попавшему в переделку из-за него, предстояло провести в заточении ещё неделю...
      Настя смотрела куда-то в пол. Саша, все же решив накормить Влада, что-то раскладывала на столе, часто моргая влажными ресницами.
      - Лучше бы нам поровну дали... - нарушил молчание инженер.
      - Лучше бы ты фуражку не в руке, а на голове таскал, - проворчала Настя, - тогда и комендант не остановил бы.
      - И мы бы с Владом ещё несколько дней не встретились... - прошептала, чуть не плача, младшая сестра.
      Пилот, возвратясь от дежурного и протягивая капитану документы, удивился:
      - Почему вы такие скучные? Или не рады окончанию срока?
      Троица молчала.
      - Да что с вами ребята? Уже успели поругаться?
      - Неудобно как-то, получается, - проворчал Лихачев, доставая сигареты. - Один остаешься...
      Берестов рассмеялся, услышав о причине невеселого настроения приятелей.
      - Друзья... - протянул он, - это ж райские условия по сравнению с теми, где я "отдыхал" до недавнего времени. Поверьте...
      - Ну, все равно мы никуда не торопимся, - заговорила Настя, - садись, покушай. Сашенька тебе уже все приготовила.
      Владислав присел рядом с девушкой и, открыв привезенный сестрами термос, начал разливать по стаканчикам чай:
      - Давайте-ка тогда со мной за компанию.
      И все же радость от воссоединения молодой семьи, после трехдневной разлуки, понемногу брала верх. Максим с женой, все чаще улыбаясь, о чем-то негромко разговаривали. И только Александра, незаметно подкладывая молодому человеку на тарелочку разные вкусности, оставалась грустной.
      Несколько раз Влад порывался дотронуться до её руки, погладить аккуратно уложенные назад волосы... Она позволила бы...
      "Нет, - останавливал себя Берестов, - встречусь с ней после чертовой тюряги, и попытаюсь объяснить сам... Она должна узнать все о моем возможном будущем и принимать решение не в пылу страсти... А сейчас, и при расставании нельзя давать волю порывам!"
      - Мы приедем... - еле слышно заговорила Саша, - завтра сестра встречает какую-то комиссию в санчасти, а на следующий день свободна... Что тебе привезти?
      - У меня все есть... - ответил он, - хотя, если нетрудно, захвати пару книг.
      - О чем ты любишь читать?
      - Классику... Что-нибудь спокойное, вдумчивое... Только не кровавые боевики.
      - Я подберу для тебя... - улыбнулась она, - попробуй ещё торт.
      - Влад, открою тебе секрет, - громко прошептала Настя, - наша Сашенька пекла торт специально для тебя. Даже меня не угостила!
      Младшая сестра укоризненно посмотрела на старшую, и положила на тарелку Владислава большой кусок красивой выпечки.
      - Тогда давайте пробовать! - таким же громким шепотом ответил Берестов.
      Ему совсем не хотелось есть, но он отведал все плоды кулинарного искусства девушек. Хорошо приготовленные блюда были действительно вкусны. Подобное внимание и забота очень трогали его, и пилот боялся обидеть сестер отказом.
      - Отменный торт. Никогда столько и так вкусно не ел, - закончил пиршество молодой человек, - спасибо хозяюшки. Я бы с вами вечность тут сидел, но, пора вам в дорогу - скоро темнеть начнет. Да и у Макса, от вида подобного изобилия, голодный обморок может случиться...
      Приятели начали потихоньку собираться. Муж с женой взяв опустевшие сумки и тепло попрощавшись с майором, вышли на улицу, оставив наедине влюбленную парочку.
      Летчик стоял рядом с печальной Александрой и едва находил силы сдерживаться. Нестерпимо хотелось, забыв обо всем, прижать к груди это милое, хрупкое создание, и, как и год назад, прошептать слова любви, припасть к её пухленьким губам. Обворожительной красоты, стройная девочка, словно посланная ему судьбой в награду за пережитые страдания, жила уже несколько дней ожиданием этого...
      - До встречи... - тихо вымолвил он сдавленным голосом, - и спасибо за все...
      Она подняла печальные глаза, полные надежды и терпения. Подойдя вплотную, Саша чуть коснулась губами его щеки.
      - Мы приедем к тебе... - шепнула она и скрылась за дверью.
      * * *
      - Алло, папа! Ты меня слышишь, папочка? - кричала в трубку Анастасия.
      Макс, не шевелясь, стоял рядом с ней в тесной кабинке и, прислонив ухо с другой стороны трубки, пытался разобрать слова тестя.
      - Позови Сашеньку к телефону... А где она?
      - Пусть берет билет, - подсказывал шепотом муж.
      - Вчера проводил!? - удивилась девушка и тут же пояснила Лихачеву: вчера уже вылетела, записывай номер рейса...
      Продиктовав дату прилета сестры и цифры, Анастасия немного успокоилась, и стала расспрашивать отца о здоровье, о маме, о новостях...
      - Как славно! - воскликнула она, выйдя из помещения переговорного пункта, - вечером Саша будет уже здесь.
      - Что ж, попробуем проведать Влада и надо двигаться в аэропорт, ответил довольный Максим.
      Но, вернувшегося из неизвестности Берестова, увидеть не удалось. Дежурный по приемному отделению военврач, узнав о цели посетителей, понизив голос, произнес:
      - Сожалею, но майор находится в изолированной палате травматологии под присмотром двух ребят из очень серьезной организации.
      - А в связи с чем его так охраняют? - в недоумении спросил капитан.
      - Кто же нам об этом докладывает!? - пожал плечами собеседник в белом халате.
      - Мы его друзья, живем в одном гарнизоне...
      - Могу добавить лишь следующее... - ещё тише сказал дежурный, ежедневно к нему приходят крупные чины и подолгу о чем-то беседуют, выспрашивают...
      - Может, хоть по телефону разрешите с ним поговорить?.. - жалобно попросила Настя, - знаете, я ведь тоже врач из воинской части...
      - Ничем не могу помочь. Охранники не позволят его пригласить к телефону.
      - Ну, тогда к вам профессиональный вопрос: как состояние майора и долго ли он пробудет в госпитале? - не унималась девушка.
      - Это, пожалуйста, - не секрет... - пробормотал медик, разворачивая толстый, потрепанный журнал. - Так... Вот, майор Берестов... Воспаление коленного сустава после механической травмы, общее истощение...
      - Ничего не понимаю... ворчал Лихачев, беря под руку жену на улице.
      - Кто знает, где Влад столько времени пропадал... Да ладно, Господи! Все это такие мелочи по сравнению с тем, что он жив и вернулся!
      - Это верно. Подлечат, разберутся и мы встретимся. Разве подобные происшествия обходились когда-нибудь без нудной работы комиссий, следователей, прокуратуры?..
      Выйдя из электрички в пригороде Артема, Лихачевы, поймав такси, едва не опоздали к прилету московского рейса. Совсем недолго пришлось ожидать встречающим выхода пассажиров из сектора и вскоре уставшая, но счастливая Сашенька оказалась в объятиях старшей сестры и её мужа.
      - Я была уверена, что Влад жив! Только ждала, когда он найдется! говорила сквозь слезы радости юная девушка, - знаете, читаю вашу телеграмму и ловлю себя на мысли, что абсолютно готова к этому известию! Лишь точно не могла назвать срок его возвращения...
      - А нас позавчера Лешка - его друг огорошил в гарнизоне! - целуя сестру, объясняла Анастасия, - а через полчаса мы уже заполняли срочный бланк на почте...
      - Сегодня хотели подробнее тебе рассказать - звонили в Саратов, а ты уже летела сюда, - вторил жене Максим.
      Счастливая троица, продолжая обсуждать знаменательное событие, двигалась в сторону стоянки такси. Уже в машине, немного придя в себя, Александра спросила:
      - Владислав в гарнизоне? Его можно будет сегодня увидеть?
      - Нет, моя хорошая, он пока находится в госпитале, - ответила Настя, но чтобы не пугать понапрасну девочку, сразу уточнила: - с ним ничего страшного, обычное обследование.
      - Пытались сегодня к нему пробиться - куда там... - подтвердил капитан, - пока никого не пускают. Работает комиссия, и целый день в палате отираются следователи, дознаватели...
      - Да уж Сашенька, потерпи немного. Главное что Влад жив и здоров, остальное никуда не уйдет...
      Добравшись к вечеру в военный городок, Лихачевы устроили грандиозный праздничный ужин. Пожалуй, впервые за последние полгода эти люди смогли по-настоящему, от души смеяться, шутить, радоваться... Супруги, осторожно переглядываясь, любовались воспрянувшей духом и, как им казалось, ещё более похорошевшей молодой девушкой. Глаза, улыбка, почти не покидавшая лица, да и весь вид Александры говорили об огромном счастье, которое она испытывала от встречи с ними и, конечно же, от мысли, что любимый человек жив, находиться совсем недалеко и скоро предстоит долгожданная встреча...
      * * *
      О том, что Александра вот уже десять дней живет у Лихачевых в страстном ожидании его возвращения, летчик не знал. В день приезда, после тяжелых встреч с семьями членов экипажа, он заглянул в штаб и постучал в дверь кабинета командира полка.
      - Заходи-заходи Владислав! - радостно пожал ему руку, вставший навстречу из-за стола полковник, - присаживайся. Молодец что заглянул...
      - Виталий Николаевич, я хотел бы вам доложить о произошедшем и обстоятельно обо все рассказать.
      - Мне уже все известно, Владислав... - мягко сказал пожилой командир. - Я ознакомлен с материалами следствия. Действия твои были правильными, глупо тебя в чем-либо упрекать. И ты себя ни в чем не вини! Жизнь иногда жестоко с нами обходиться... Слава Богу, что жив остался...
      Полковник достал из шкафа две рюмки и открыл бутылку коньяка.
      - Давай-ка, помянем ребят... Закуски вот только, извини, нет...
      Мужчины выпили до дна и молча закурили. Через минуту командир части заговорил вновь:
      - Знаю, - следствие ещё не окончено. Поэтому можешь пока отдыхать, набираться сил, приводить себя в порядок... Считай - отгуливаешь внеочередной отпуск при части.
      - Меня уж и в полковых списках-то, наверное, нет... - с грустью проговорил майор.
      - Не горюй... - по-отечески похлопал по плечу командир, - пусть только закончится вся эта возня и бумажная волокита. Я лично все устрою без проволочек! Таких летчиков, как ты, тоже ведь поискать надо...
      Наполнив рюмки ещё раз, Виталий Николаевич произнес ещё более оптимистично:
      - За твое спасение, сынок! Я рад, что ты снова с нами...
      Покинув штаб и пройдя узкими, тенистыми аллейками к дому, Берестов оказался, наконец, в своей квартире. Два дня он не реагировал на частые звонки и стук в дверь. Долгие беседы со следователями и контрразведчиками, отбили всякую охоту лишний раз делиться давними и совсем свежими воспоминаниями. Только к воскресенью, он выбрался из "берлоги" с целью запастись продуктами и проветриться. Осторожно спускаясь с тростью по лестнице, он едва не столкнулся с бегущим навстречу через две ступеньки, штурманом полка Щербининым...
      Запыхавшийся подполковник, пожав руку и с трудом переведя дыхание, выпалил:
      - Влад выручай! Всех наших мужиков-автомобилистов оббежал... Кого нет, кто не в ту сторону едет... Подбрось до автовокзала, дальше - в аэропорт, я уж сам, - жалобно смотрел на пилота подполковник, - я в отпуск с семьей собрался - самолет в четырнадцать десять...
      - Иди за вещами и жди у подъезда, - пробормотал молодой человек, повернув обратно за ключами от гаража и машины...
      5
      - Я перечислю предметы, а вы... - вкрадчивым голосом объяснял молодой врач-психиатр, - должны подсказать мне, что из них создала природа, а какие являются рукотворными...
      - Вы всерьез в чем-то подозреваете мою психику?
      - О чем вы? Помилуйте... Каждый специалист, перед общим освидетельствованием должен дать свое заключение. Вот я и выполняю эту работу...
      - Что-то других врачей до сих пор невидно, - Владислав пристально смотрел на доктора, сидевшего на табуретке у его кровати.
      Этот ранний и неожиданный визит весьма озадачил майора. Для данного мероприятия, коль в нем возникла острая необходимость, было предостаточно времени, когда он валялся в Центральном Госпитале...
      "Происки обиженного дежурного? - перебирал он в голове различные версии, - или местное командование решило заранее подстраховаться перед негативным решением Москвы? Как же выяснить - чье он выполняет распоряжение и зачем..."
      - Итак, начнем... - протянул молодой очкарик и стал перечислять: автомобиль, мост, кактус, канал, вулкан, река.
      Вздохнув, летчик ответил:
      - Кактус, вулкан, река. Остальное наших рук дело.
      - Верно. А сколько получится, если из ста семнадцати вычесть тридцать девять?
      - Семьдесят восемь...
      - Чудненько... Теперь скажите мне пожалуйста, чем отличается сено от соломы?
      Берестов уже успел ответить на два десятка столь же идиотских вопросов и почувствовал, что скоро нервы действительно начнут сдавать.
      - В наше время, только один из пяти объяснит вам разницу. Ваши тесты составлял Николай Иванович Пирогов?
      - И все-таки попытайтесь... - мягко настаивал военный эскулап.
      - Солома... Наверное, это сухие стебли злаков, или зерновых. Ну а сено, если не ошибаюсь - высохшая трава.
      - Хорошо... - пробормотал медик, что-то записывая на листе бумаги, теперь подумайте вот над чем... Что из ниже перечисленного может летать: гвоздодер, бумеранг, жаба, вертолет, пихта, скворец.
      "Гениально... - оценил Влад вопрос, видимо, предназначенный исключительно для летчиков. - Интересно, что он думает по поводу аэродинамических свойств гвоздодера? Ну да... Попробуй подколоть такого умника, и сразу к зеркалу - примерять рубашку с двухметровыми рукавами..."
      В этот момент дверь без стука открылась, и на пороге появился комендант. Испытуемый арестант и врач встали. На сей раз, лицо контр-адмирала не было столь спокойным, как во время первого визита. Порывисто войдя в камеру, он приблизился к доктору. За ним в "чуланчик" неслышно прошмыгнул новый дежурный. Встав в полуметре от специалиста в белом халате, начальник комендантской службы пристально посмотрел на его ботинки и стал медленно поднимать взгляд, пока не уперся им в линзы очков.
      - К-капитан Абрамов, - представился побледневший последователь Гиппократа.
      - Вы считаете, - процедил сквозь зубы пожилой офицер, - что медицинский корпус как-то застрахован от поселения на здешних нарах?
      - Н-никак нет...
      - Что за обувь? - прорычал комендант.
      - У меня стопа широкая... У-уставные не подходят... Виноват...
      "Ого! Так вот каким может быть знаменитый "зверь", - удивленно подумал Владислав, - похоже, психиатр попал..."
      - Вы можете сесть, - бросил шеф комендатуры пилоту и, обращаясь к доктору, злобно проговорил: - а вам я легко могу помочь растоптать форменную обувь... Чем вы здесь занимаетесь?