Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тонкий расчет

ModernLib.Net / Триллеры / Шелдон Сидни / Тонкий расчет - Чтение (Ознакомительный отрывок) (стр. 2)
Автор: Шелдон Сидни
Жанр: Триллеры

 

 


Жидкий «экстази». Лесли вспомнила тот вечер с Оливером. Господи, как хорошо, что она уговорила его выбросить эту гадость!

***

Следующий месяц прошел в последних лихорадочных приготовлениях к свадьбе. Сколько же всего нужно было успеть! Разослать две сотни приглашений. Выбрать одежду для подружек на свадьбе. Составить меню обеда. Позаботиться о приданом. Свой подвенечный наряд Лесли купила в «Фейетт-Молл» на Николасвилль-роуд: длинное, до пола, платье с широкой юбкой и длинным шлейфом, туфли в тон на высоких каблуках и длинные перчатки.

Оливер заказал черную визитку с брюками в полоску, серый жилет, белоснежную сорочку и аскотский галстук[5] и попросил сослуживца-адвоката быть его шафером.

— Наконец-то все готово, — облегченно вздохнул Оливер в один прекрасный день. — Я договорился о свадебном приеме. Кстати, почти все приняли приглашение.

Лесли вздрогнула, как от озноба.

— Не знаю, дорогой, как вытерплю последние несколько дней!

В четверг, за неделю до свадьбы, Оливер ворвался в квартиру Лесли.

— Черт подери, милая, понимаю, все это крайне некстати, но у моего клиента огромные неприятности. Придется лететь в Париж и все улаживать.

— Париж? Но как долго тебе придется там пробыть?

— Не больше двух-трех дней, в крайнем случае четыре. У нас еще куча времени.

— Попроси пилота не лихачить.

— Обещаю.

После ухода Оливера Лесли взяла газету и лениво отыскала глазами гороскоп Золтера.

«Лев (23 июля — 22 августа). Сегодня не рекомендуются никакие изменения в планах. Рисковать — означает обречь себя на серьезные проблемы».

Лесли со сжавшимся сердцем перечитала жирные строчки. Ей смертельно хотелось позвонить Оливеру и попросить его остаться — пусть даже на день. Нет, это чистый вздор. Сходить с ума из-за дурацкого гороскопа? Какая чушь!

К понедельнику Лесли вся извелась — от Оливера не было ни слуху ни духу. Она звонила в его контору, но никто ничего не знал. Во вторник Лесли, вне себя от беспокойства, в панике металась по комнате. Проведя без сна почти всю ночь, девушка наконец забылась, но почти немедленно раздался пронзительный телефонный звонок. Лесли вскинулась и слепо зашарила по ночному столику в поисках аппарата. Слава Богу, это Оливер! Спохватился все-таки! Конечно, стоило бы хорошенько отругать его за то, что едва не уморил ее, но сейчас это уже не важно. Лесли судорожно стиснула трубку.

— Оливер…

И услышала незнакомый мужской голос:

— Это Лесли Стюарт?

Девушку обдало ледяным холодом.

— Кто… кто это?

— Эл Тауэрс, Ассошиэйтед Пресс. Телетайп только что передал интересное сообщение, мисс Стюарт, и мы хотели бы узнать ваше отношение к тому, что произошло.

Случилось что-то ужасное. Оливер погиб.

— Мисс Стюарт, вы меня слышите?

— Да, — выдавила девушка.

— Не могли бы мы получить ваше заявление?

— Заявление?

— По поводу женитьбы Оливера Рассела на дочери сенатора Тодда Дэвиса.

Комната бешено завертелась перед глазами, и девушка зажмурилась, чтобы не упасть в обморок.

— Вы и мистер Рассел, кажется, были помолвлены, не так ли? Мы хотели бы напечатать ваше мнение по поводу…

Лесли словно окаменела.

— Мисс Стюарт!

Непослушный язык тяжело ворочался во рту.

— Да. Я… я желаю им счастья.

Она осторожно положила трубку. Это кошмар. Дурной сон. Вот сейчас она проснется и поймет, что все осталось по-прежнему.

Только она не спит. Ее снова бросили. Второй раз в жизни.

«Отец не вернется».

Лесли механически, словно лунатик, прошагала в ванную и уставилась на свое мертвенно-бледное отражение в зеркале.

«Телетайп только что принес интересное сообщение». Оливер женился на другой. Почему? Что Лесли ему сделала? В чем изменила?

Но где-то в самом дальнем уголке души девушка понимала: настоящий предатель — Оливер. Он ушел навсегда. И как теперь жить с этим?

В агентстве при виде Лесли сослуживцы смущенно отводили глаза. Девушка направилась прямо к Джиму Бейли. Тот, неловко поежившись, пробормотал:

— Вам не стоило приходить сегодня, Лесли. Почему бы не поехать домой, немного отдохнуть..

Лесли набрала в грудь побольше воздуха.

— Нет, благодарю вас. Со мной все в порядке.

Газеты и выпуски теле— и радионовостей в мельчайших подробностях расписывали свадьбу в Париже. Сенатор Тодд Дэвис, вне всякого сомнения, был самым влиятельным лицом штата, и история о романе его дочери с Оливером Расселом, бросившим ради нее красавицу Лесли Стюарт, стала сенсацией недели. Телефоны в кабинете Лесли разрывались от звонков.

— Это «Курьер джорнэл», мисс Стюарт. Не могли бы вы сделать заявление по поводу…

— Да, конечно. Единственное, что меня волнует больше всего, — счастье Оливера Рассела.

— Но вы и он собирались…

— Наш брак был бы ошибкой. Дочь сенатора Дэвиса вошла в его жизнь задолго до моего появления. Я не питаю никакой обиды и хочу, чтобы они жили дружно и счастливо.

— Это «Стейт джорнэл», из Франкфорта…

И так далее и тому подобное.

Лесли казалось, что одна половина Лексингтона жалеет ее, а вторая злорадствует. Где бы она ни появлялась, люди поспешно обрывали разговор, а потом долго перешептывались за ее спиной. Но она была полна свирепой решимости не выказывать своих чувств.

— Как вы могли позволить ему поступить так…

— Если вы любите кого-то по-настоящему, — твердо отвечала Лесли, — значит, хотите ему добра. Оливер Рассел — самый лучший человек на свете. Он заслужил право на счастье.

Она послала открытки с извинениями всем приглашенным на свадьбу и вернула подарки.

Лесли и ждала, и боялась звонка Оливера, и все же, когда это произошло, позорно растерялась. Звуки знакомого, родного голоса оказались таким ужасным потрясением, что у девушки перехватило горло.

— Лесли… Не знаю, что сказать.

— Это правда?

— Да.

— Тогда что тут можно сказать?

— Я просто хотел объяснить, как все произошло. Еще до того, как мы с тобой встретились, Джан и я были почти помолвлены. И, увидев ее снова, я понял… понял, что все еще люблю.

— Понимаю, Оливер. Прощай.

Еще через пять минут позвонила секретарь.

— С вами хотят поговорить, мисс Стюарт. Первая линия.

— Я не желаю ни с кем…

— Это сенатор Дэвис.

Отец новобрачной. Что ему от нее нужно? Лесли раздраженно схватила трубку.

— Мисс Стюарт? — осведомился с сильным южным акцентом невидимый собеседник.

— Слушаю.

— Я сенатор Дэвис. Думаю, нам не мешает потолковать с глазу на глаз.

— Сенатор, — нерешительно начала Лесли, — вряд ли…

— Я заеду за вами через час.

Послышались короткие гудки.


Ровно через час к зданию подкатил лимузин. Водитель вышел и почтительно открыл дверцу для Лесли. Сенатор Дэвис расположился на заднем сиденье. Ничего не скажешь, представительный мужчина, с копной серебряных волос и маленькими аккуратными усиками. Настоящий патриарх, отец семейства, типичный государственный деятель. Даже сейчас, осенью, он, как всегда, был одет в белоснежный костюм, служивший ему отличительным знаком и визитной карточкой, и белую широкополую шляпу из итальянской соломки. Классический образец джентльмена-южанина, словно каким-то образом сумевшего перенестись из прошлого века в наши дни.

— Вы очень красивы, — заметил он, подождав, пока Лесли устроится рядом.

— Благодарю вас, — сухо бросила она. Лимузин тронулся.

— Я имел в виду не только внешность, мисс Стюарт. За последние дни мне не раз приходилось слышать, как достойно вы повели себя в этой крайне неприятной ситуации. Должно быть, вы очень страдаете. Я сам долго не мог поверить, что это правда.

Сенатор, по-видимому, был вне себя от гнева.

— Господи, да неужели в наше время не осталось порядочных людей? Что случилось с таким понятием, как моральные принципы?! По правде говоря, мне омерзителен человек, посмевший сотворить с вами подобное. И я готов убить Джан за то, что она выбрала в мужья подобного типа. Я каким-то образом чувствую себя виноватым, лишь потому, что она моя дочь. Думаю, они друг друга стоят!

Он сжал кулаки, задыхаясь от возмущения. Некоторое время оба молчали. Наконец Лесли осмелилась заговорить:

— Я знаю Оливера. И уверена, он не хотел меня так больно ранить. Теперь уже поздно сожалеть. Значит, этому суждено было случиться. Мне ничего от него не нужно. Он заслуживает всего самого лучшего, и я не собираюсь становиться у него на дороге.

Сенатор пристально оглядел Лесли и недоуменно покачал головой.

— Такого благородства я не ожидал. Вы поистине необыкновенная женщина.

Машина остановилась. Лесли выглянула из окна. Они успели добраться до Париж-Пайк, местечка в Кентукки-Хорс-Сентр, пригорода Лексингтона, где находилось больше сотни конезаводов. Самые крупные принадлежали сенатору Дэвису. Насколько хватало глаз, до самого горизонта тянулись бесконечные дощатые изгороди, белые паддоки, обведенные красными полосами, загоны и волнующиеся под ветром пырейные луга.

Лесли и сенатор вышли из машины, направились к скаковому кругу и несколько минут постояли, любуясь великолепными животными.

— Я простой человек, — тихо сказал наконец Дэвис. — Знаю, это, должно быть, странно звучит, но, поверьте, так оно и есть. Я родился здесь и мечтал провести в этих местах всю жизнь. В мире ничего лучше нет. Оглянитесь, мисс Стюарт. Можно ли осуждать меня за нежелание расставаться с родиной? Недаром Марк Твен говаривал, что в тот момент, когда настанет конец света, он хотел бы оказаться в Кентукки, потому что здешние жители отстали от остальной цивилизации на двадцать лет. Мне пришлось полжизни проторчать в Вашингтоне, и я ненавижу этот город.

— В таком случае зачем вам все это?

— Существуют такие понятия, как долг и взятые на себя обязательства. Наш народ послал меня в сенат, и пока я не потерял доверия избирателей, приходится стараться и делать все, что в моих силах. — И, резко сменив тему разговора, он пояснил: — Не могу выразить, как восхищаюсь вашей порядочностью. Вы вели себя безупречно. И даже не представляете, какой гнусный скандал разразился бы, брось вы кость этой оголтелой своре репортеров. Ваше великодушие безгранично. И я… словом, мне бы хотелось как-то выразить свою благодарность.

Лесли насторожилась.

— Возможно, вы решите ненадолго уехать, отдохнуть, побывать в других странах, повидать мир. Я, естественно, возьму на себя все…

— Пожалуйста, не стоит.

— Я только…

— Знаю. Я не знакома с вашей дочерью, сенатор Дэвис, но если Оливер любит ее, должно быть, она действительно прекрасный человек. Надеюсь, они будут счастливы.

— Вероятно, вам не сказали, что они возвращаются сюда, — неловко пробормотал сенатор. — Гражданская церемония прошла в Париже, но Джан хочет венчаться в Лексингтоне.

Еще один удар в сердце.

— Понимаю. Что же, это ее право. Но им не о чем беспокоиться.

— Спасибо.


Венчание состоялось две недели спустя, в церкви Калвери-Чейпл, той самой, где должны были произнести брачные обеты Лесли и Оливер. В церкви яблоку негде было упасть. Оливер, Джан и сенатор Дэвис стояли у алтаря перед священником. Джан Дэвис, привлекательная статная брюнетка с пышными формами и безупречными манерами, так и лучилась счастьем.

Священник торжественно произносил слова венчального обряда:

— Господь повелел мужчине и женщине сочетаться священными узами брака и идти по жизни рядом…

Церковная дверь распахнулась, и на пороге появилась Лесли Стюарт. Немного послушав, она направилась к последнему ряду скамей, но осталась стоять.

— И если кому-то из присутствующих известна причина, по которой эта пара не может быть соединена священными узами брака, пусть произнесет это сейчас или да хранят его уста… — Подняв голову, он увидел Лесли и запнулся. — …вечное молчание…

Головы присутствующих стали одна за другой поворачиваться к девушке. Гости начали перешептываться, по-видимому, ожидая душераздирающей сцены. В воздухе повисло почти ощутимое напряжение.

Священник выждал положенные несколько минут и нервно откашлялся.

— В таком случае властью, данной мне Господом, объявляю вас мужем и женой.

В голосе бедняги слышалось нескрываемое облегчение.

— Можете поцеловать новобрачную.

Когда святой отец снова поднял глаза, Лесли уже исчезла.


Последняя запись в дневнике Лесли Стюарт:

«Дорогой дневник! Свадьба была просто чудесной. Невеста Оливера такая хорошенькая! И на ней было прелестное платье из белого кружева и атласа, с лифом и жакетом-болеро. Оливер выглядел еще красивее, чем всегда, и, кажется, очень счастлив. Я довольна. Пусть радуется, пока может.

Потому что, прежде чем я разделаюсь с ним, он горько пожалеет о том, что вообще появился на свет».

Глава 2

Именно сенатор Тодд Дэвис постарался устранить все препятствия к браку дочери с Оливером Расселом.

Тодд Дэвис — вдовец, мультимиллиардер, владелец табачных плантаций, угольных шахт, нефтяных месторождений в Оклахоме и на Аляске, конезаводов, где выращивались лучшие скаковые лошади во всей Америке, руководитель группы большинства в сенате — был к тому же одним из самых влиятельных людей в Вашингтоне и переизбирался вот уже на пятый срок.

Главный жизненный принцип Дэвиса был крайне прост: никогда не забывай добра, никогда не прощай зла. Он гордился своим чутьем и способностями безошибочно выбирать победителей, как на скаковом кругу, так и в политике, и поэтому решился поставить на Оливера Рассела, считая его восходящей звездой. Возможная женитьба Оливера на его дочери была в глазах Тодда всего лишь неожиданным, хотя и дополнительным преимуществом, и все шло прекрасно, пока Джан, в припадке оскорбленной гордости, не повела себя как набитая дура, сразу и бесповоротно порвав с женихом.

Слухи о скорой свадьбе Оливера Рассела и Лесли Стюарт сенатор посчитал огорчительными. Весьма огорчительными, чтобы не сказать больше…

***

Впервые сенатор познакомился с Расселом, когда тому довелось улаживать для него какие-то незначительные деловые затруднения. Уже тогда он сумел произвести на Дэвиса огромное впечатление. Умен, образован, красив, плюс к тому прекрасно подвешенный язык и мальчишеское обаяние, как магнитом притягивавшее людей. Сенатор пригласил Оливера на обед. За столом велась самая обычная, ни к чему не обязывающая беседа, и молодой адвокат даже не подозревал, как скрупулезно оценивалось каждое его слово и жест.

Месяц спустя Тодд послал за Питером Тейгером.

— Думаю, мы нашли будущего губернатора, — сообщил он.

Питер был по натуре серьезным, надежным и богобоязненным человеком, выросшим в глубоко религиозной семье. Отец преподавал историю, мать вела хозяйство, и оба были ревностными прихожанами. Когда Питеру было одиннадцать, в машине, где ехал он с родителями и младшим братом, отказали тормоза. Погибли все, кроме него, но мальчик лишился глаза.

С того дня Питер непоколебимо уверовал: Всевышний пощадил его, чтобы он нес людям слово Божье. Но мечте подростка не суждено было сбыться. Природа наградила его совершенно необычным талантом — Питер разбирался в тонких механизмах сложной машины, называемой политикой, лучше любого самого прожженного политикана. Он нюхом чуял, где именно и каким образом можно раздобыть недостающие голоса, интуитивно понимая, что именно хотят услышать и от чего шарахаются избиратели. Но еще важнее для сенатора было то обстоятельство, что этому человеку он мог довериться безоговорочно и полностью, не боясь удара в спину. Питер был, что называется, цельной натурой и умел расположить к себе людей. Черная повязка, которую он никогда не снимал, как ни странно, делала его совершенно неотразимым. Но он не обращал внимания на женщин. Для Тейгера на всем белом свете существовали только жена и дочери. Сенатор еще не встречал человека, который так гордился бы своей семьей.

Когда-то, давным-давно, Питер готовился стать священником.

— Столько людей нуждаются в помощи, сенатор, — твердил он Дэвису. — Я хочу сделать для них все, что в моих силах.

Но Тодду все-таки удалось отговорить Питера.

— Поймите же, работая со мной в сенате, вы сумеете добиться куда большего для всей страны, — втолковывал он, и в конце концов тот согласился. Как показало дальнейшее, лучшего выбора Дэвис не мог сделать. Тейгер безошибочно знал, на какую кнопку нажать, чтобы колеса завертелись в нужную сторону.

— Кандидат, которого я намереваюсь поддержать, — Оливер Рассел.

— Адвокат?

— Да. Он прирожденный лидер. Готов побиться об заклад, что с нашей поддержкой он обойдет нынешнего губернатора на целый корпус.

— Звучит интересно, сенатор.

И мужчины принялись увлеченно обсуждать детали.


Вечером, за ужином, сенатор как бы невзначай заметил дочери:

— У этого парня блестящее будущее, солнышко.

— И бурное прошлое, папа. Первый донжуан во всем городе. Не пропускает ни одной юбки.

— Ну же, дорогая, не стоит верить сплетням. Я пригласил Оливера к нам на ужин в пятницу.

Пятничный вечер прошел блестяще. Оливер был неотразим, и Джан, сама того не желая, почувствовала, как ее тянет к нему. Сенатор ни на минуту не оставлял их одних и незаметно направлял беседу, задавая вопросы, которые помогли бы выставить Оливера в лучшем свете. На прощание Джан пригласила Рассела на вечеринку в следующую субботу, и тот с радостью согласился.

С того вечера молодые люди начали встречаться.

***

— Они скоро поженятся, — предсказал Тодд Питеру. — Пора запускать в ход избирательную кампанию Оливера.

Рассела срочно пригласили в офис сенатора.

— Я хочу кое-что узнать, — начал Дэвис. — Как вы смотрите на то, чтобы стать губернатором Кентукки?

Оливер от неожиданности потерял дар речи.

— Я… я об этом не думал, — пролепетал он наконец.

— Зато мы с Питером все обдумали. Выборы назначены на следующий год. Времени вполне достаточно, чтобы все организовать и дать людям получше вас узнать. С такой поддержкой, как наша, вы просто не имеете права проиграть.

Оливер прекрасно понимал, какая удача выпала на его долю. Именно такие люди, как сенатор, правят бал и делают политику в этой стране и обладают достаточной властью, чтобы создать миф, идеальный имидж идеального патриота или уничтожить всякого, кто встанет на их пути.

— Вам придется целиком посвятить себя делу и работать день и ночь, — предупредил сенатор.

— Я готов.

— У меня далеко идущие планы на тебя, сынок. Насколько мне представляется, это всего лишь первый шаг. Прослужишь один-два срока губернатором, и, обещаю, мы сумеем протолкнуть тебя в Белый дом.

Оливер судорожно сглотнул.

— Вы… вы это серьезно?

— В подобных вещах шутки неуместны. Не стоит лишний раз напоминать, что в наш век телевидения возможно все. У тебя есть то, что нельзя купить за деньги, — харизма. Неотразимое обаяние. Ты принимаешь в людях живое участие, искренне сочувствуешь их бедам, и каждый видит это. Такими качествами обладал и покойный Джек Кеннеди.

— Просто не знаю, что и сказать, Тодд.

— Не нужно ничего говорить. Завтра я должен лететь в Вашингтон, а когда вернусь, начнется настоящая работенка.

Верный своему слову, сенатор Дэвис сделал все, чтобы раскрутить избирательную кампанию. Штат буквально наводнили плакаты и постеры с портретами Оливера. Он появлялся на телевидении, митингах, собраниях, политических семинарах. У Питера всегда были наготове собственные, нигде не публикующиеся результаты общественного опроса, показывающие, что популярность Оливера увеличивается с каждым днем.

— Мы получили еще пять процентов, — сообщал Тейгер сенатору. — Всего на десять процентов отстаем от губернатора, а времени у нас хоть отбавляй. Еще несколько недель, и они пойдут голова в голову.

— Оливер должен выиграть, — кивнул сенатор. — Во что бы то ни стало.

Подождав, пока дочь спустится к завтраку, сенатор осторожно поинтересовался:

— Ну как, наш мальчик еще не сделал предложения?

— Пока нет, — улыбнулась Джан, — все ходит вокруг да около.

— Пожалуй, не стоит слишком затягивать. Не держи его в напряжении — я хочу, чтобы вы поженились, прежде чем он станет губернатором. В глазах избирателей женатый кандидат всегда выглядит надежнее. Это еще один дополнительный фактор успеха.

Джан обошла стол и нежно прижалась к отцу.

— Как хорошо, что ты познакомил нас! Я просто без ума от него!

— Дорогая, самое главное для меня — твое счастье, — просиял сенатор.

Все шло как по маслу.

На следующий вечер, приехав домой, Дэвис обнаружил заплаканную дочь, лихорадочно бросавшую вещи в чемодан.

— Что случилось, беби? — встревожился отец.

— Я немедленно уезжаю отсюда, и чем скорее, тем лучше. И больше никогда в жизни не желаю видеть твоего Оливера!

— Погоди! Придержи коней! О чем это ты?

— О твоем любимчике, — с горечью бросила Джан. — Прошлую ночь он провел в мотеле с моей лучшей подругой. Эта дрянь едва дождалась утра, чтобы позвонить и расписать во всех подробностях, какой он великолепный любовник!

Потрясенный сенатор не находил слов.

— А может, она из зависти…

— Нет. Я звонила Оливеру. У него не хватило смелости соврать. Больше мне здесь нечего делать. Я лечу в Париж.

— Ты уверена, что правильно…

— Абсолютно.

На следующий день Джан покинула страну. Сенатор немедленно послал за Оливером.

— Ты разочаровал меня, сынок. Не ожидал от тебя такого.

Оливер тяжело вздохнул.

— Мне очень жаль, Тодд, — растерянно бормотал он, — но сами понимаете, как… как это бывает. Немного выпил, девчонка сама вешалась на меня… какой мужчина откажется от того, что само в руки плывет?

— Верно, — сочувственно кивнул Дэвис. — В жизни всякое случается.

Оливер облегченно заулыбался.

— Клянусь, сенатор, такого больше не повторится. Поверьте…

— Поздно, парень. А жаль. Из тебя получился бы губернатор что надо.

Кровь отхлынула от лица Рассела.

— О чем вы, Тодд?

— Сам посуди, Оливер, как бы это выглядело, если бы я продолжал поддерживать тебя? Подумай о чувствах Джан…

— Но какое отношение имеют выборы к Джан? Одно другого не…

— Я всем расписывал, какая это удача, что будущий губернатор станет еще и моим зятем. Но поскольку между вами все кончено… что ж, придется подумать о новых планах.

— Да образумьтесь, Тодд! Не можете же вы…

Улыбка сенатора каким-то образом стала напоминать оскал.

— Никогда не смей указывать мне, что делать, Оливер. Я тебя создал, я и уничтожу! — Оскал как по волшебству вновь превратился в улыбку. — Но пойми меня правильно, никакой неприязни, никаких обид с моей стороны. Прощай. И желаю всего хорошего.

— Понимаю, — немного помолчав, выдавил Оливер и поднялся. — Я… я очень сожалею.

— И я тоже, Оливер. Даже не представляешь как.

Едва за Оливером закрылась дверь, сенатор вызвал Тейгера.

— Мы сворачиваем кампанию.

— Сворачиваем? Но почему? Мы на коне. Дело в шляпе. Последний опрос…

— Не суетись, Питер. Делай, как тебе велено. Отмени все выступления Оливера. Считай, что он сошел с круга.

Еще две недели спустя рейтинг Рассела начал неуклонно снижаться. Плакаты постепенно исчезли, на радио и телевидении словно забыли о существовании Оливера.

— Губернатор Эддисон начинает набирать очки. Если мы хотим выставить нового кандидата, нужно поторопиться, — озабоченно доложил Питер. Но сенатор задумчиво покачал головой:

— Времени еще достаточно. Тише едешь — дальше будешь.

Именно тогда Оливер в отчаянии обратился в рекламное агентство. Джим Бейли познакомил его с Лесли, и Рассел влюбился с первого взгляда. Редкостное сочетание красоты, ума и души неотразимо влекло его. Кроме того, девушка искренне верила в Оливера и была безгранично ему преданна. В Джан временами чувствовалась некоторая отчужденность, но Оливер старался не обращать на это внимания. Зато Лесли была совершенно другой — теплой, искренней и нежной. Но все-таки иногда Оливер невольно жалел об утерянных возможностях.

«Это только первый шаг. Прослужишь один — два срока губернатором, и, обещаю, мы сумеем протолкнуть тебя в Белый дом».

«К чертям собачьим все несбыточные мечты! Я и без того буду счастлив», — убеждал себя Рассел. И все равно время от времени его изводили мысли о том, что уже никогда не сбудется.

Узнав о предстоящем венчании, сенатор спешно вызвал Питера Тейгера.

— Питер, у нас серьезные проблемы. Мы не можем позволить Оливеру Расселу пустить по ветру свою карьеру ради какого-то ничтожества.

— Не представляю, что тут можно сделать, сенатор, — нахмурился Питер. — О свадьбе уже объявлено.

Дэвис на мгновение задумался.

— Заезд еще не объявлен, верно? И сигнал к старту не дан.

Он велел секретарю соединить его с дочерью.

— Джан, у меня неприятные новости. Оливер женится.

Последовало долгое молчание.

— Я… слышала.

— И хуже всего, что он не любит эту женщину. Сам признался мне, что женится из отчаяния, потому что не знал, куда деться, когда ты его бросила. Он все еще влюблен в тебя.

— Оливер сам говорил это?

— Клянусь. Он непоправимо искалечит свою жизнь. И как ни крути, а именно ты вынуждаешь его пойти на это, крошка. Когда ты сбежала, он просто голову потерял.

— Отец… я… даже не представляла…

— На него смотреть страшно.

— Но как же мне быть?

— Ты любишь его?

— Да, и всегда буду любить. Кажется, я сделала ужасную ошибку. Сама себя наказала!

— Ну же, выше голову! Может, еще не все потеряно!

— Но он женится.

— Солнышко, почему бы нам не выждать немного? Время покажет. Возможно, он еще образумится.

Не успел Дэвис повесить трубку, как Питер возбужденно вскочил:

— Что это вы задумали, сенатор?

— Я? — с самым невинным видом удивился тот. — Ничего. Просто пытаюсь склеить разбитый горшок. Кто знает, как все обернется? Кстати, думаю, сейчас самая пора потолковать с Оливером по душам.


Сенатор не привык откладывать дела в долгий ящик, и уже в полдень Оливер Рассел появился в его кабинете.

— Рад видеть тебя, Оливер. Спасибо, что нашел время заехать. Выглядишь прекрасно.

— Благодарю, сенатор, то же самое можно сказать и о вас.

— Старость не радость, сынок, старость не радость, но, думаю, еще немного поскриплю.

— Вы зачем-то хотели меня видеть, Тодд?

— Да, сынок. Садись.

Оливер нехотя повиновался.

— У меня возникли небольшие проблемы, и потребовалась помощь адвоката. Думаю, ты сумеешь мне помочь. Одна из моих парижских компаний на грани краха. Уже назначено собрание акционеров. Я просил бы тебя присутствовать на нем и уладить все, что возможно.

— С удовольствием. Когда собрание? Я сверюсь со своим расписанием, попытаюсь выкроить время…

— Боюсь, придется лететь прямо сегодня.

— Сегодня? — тупо повторил Оливер.

— Прости, что пришлось побеспокоить тебя в последний момент, но я сам только что узнал об этом. Мой самолет уже заправлен и ждет в аэропорту. Поверь, все это крайне важно для меня. Тебе удастся вырваться?

— Попытаюсь что-нибудь сообразить, — задумчиво протянул Оливер.

— Я знал, что могу на тебя рассчитывать, сынок. И поверь, очень ценю твое внимание, — кивнул Дэвис и, подавшись вперед, доверительно прибавил: — Знаешь, мне не дает покоя все, что с тобой произошло. Видел последние результаты опроса? Кажется, для тебя все потеряно.

— Знаю.

— Я не переживал бы так, если бы… — Дэвис осекся.

— Если бы?

— Из тебя действительно получился бы прекрасный губернатор. И вообще, редко кому выпадает возможность сделать такую карьеру. У тебя было бы все: богатство… власть. Позволь мне кое-что объяснить, Оливер. Деньги обладают способностью легко менять хозяев и даются в руки каждому: деревенский олух может сорвать куш в лотерее, дебил — получить огромное наследство, бандит — ограбить банк. Но власть… власть нечто совершенно иное. Имеющий ее получает во владение весь мир. Стань ты губернатором штата, получишь право влиять на судьбы каждого здешнего обитателя. От тебя зависит, чтобы прошел тот или иной законопроект, который, по твоему мнению, может облегчить или усложнить жизнь людей. Когда-то я обещал сделать тебя президентом Соединенных Штатов и сдержал бы слово. Подумай об огромной власти, которую ты получил бы, став главой самой могущественной страны мира. О таком стоит мечтать, верно? Только представь себе: твои возможности безграничны. Ты можешь все. Все на свете.

Оливер молча слушал, гадая, что нужно от него сенатору. И тот, словно в ответ на невысказанный вопрос, продолжал:

— И лишиться всего этого ради какой-то сучонки! Я считал, что ты умнее, сынок.

Оливер насторожился.

— Сегодня я позвонил Джан, — как бы между прочим заметил сенатор. — Она в Париже. Остановилась в отеле «Ритц». Когда я сказал, что ты женишься, она… она не выдержала и разрыдалась.

— Я уже говорил, Тодд, мне очень жаль. Надеюсь, когда-нибудь она сумеет меня простить.

— Неужели между вами действительно все кончено? — вздохнул сенатор. — Просто поверить не могу.

— Тодд, на следующей неделе моя свадьба.

— Знаю. И ни в коем случае не собираюсь вмешиваться. Наверное, я старый сентиментальный болван, но брак для меня — самое священное, что есть на свете. Благословляю от всей души, Оливер.

— Еще раз благодарю, сенатор.

— Ну что же, ничего не поделаешь. — Дэвис взглянул на часы. — Тебе еще нужно успеть заехать домой и сложить вещи. Повестка заседания, суть дела и необходимые подробности будут переданы в Париж по факсу.

Оливер поднялся.

— Ладно. И не волнуйтесь, я обо всем позабочусь.

— Не сомневаюсь. Кстати, я заказал тебе номер в «Ритце».


Верный своему слову, сенатор приготовил для Оливера свой личный «Челленджер». Сидя в роскошном салоне, Оливер перебирал в памяти разговор с сенатором.


  • Страницы:
    1, 2, 3