— Правда? — просиял парень. — Отлично. Я хочу тебя.

Мэл перестал хохотать. Порсупах сник.

— Я что-то не совсем поняла вас, юноша?

— Ты прекрасно поняла меня, — сказал Филипп совершенно переменившимся голосом, твердо и уверенно. — Правительство обещает наградить меня за услуги? Прекрасно. Я хочу побарахтаться с тобой в одной кроватке.

— Это серьезно?

— Послушай, парниша… — начал было капитан, но “парниша” мигом осадил его:

— Между прочим, меня зовут Филипп. В настоящей ситуации я не склонен откликаться на столь фамильярные призывы. Мисс Кай-Сунг едва ли старше меня более, чем на пару лет. Она умна и привлекательна. Я хочу с ней спать.

— Обожди минутку, Филипп.

— Не обожду!

— Не лезьте, капитан, — сказала Киттен, — я сама разберусь, ложиться с ним в кровать или нет. И, знаете, я склонна принять предложение Филиппа.

— Благодарю, мисс Кай-Сунг, — поклонился юноша.

— Думаю, Филипп, что отныне ты можешь называть меня просто Киттен.

— Идет, Киттен.

— О, вижу, мне незачем было встревать в ваш разговор, — с деланной улыбкой заметил Мэл, — идите в багажный отсек и кувыркайтесь на мешках сколько влезет!

Киттен лениво потянулась.

— Вы подали прекрасную идею, капитан.

— Да, — согласился Филипп, — прекрасная идея! Вашу руку, леди. До скорой встречи, милостивые государи. Процедура не отнимет у нас много времени.

Мэл смотрел в иллюминатор. Такахару молча вертел штурвал. Порсупах улыбался.

— Надо вам, господа, привыкать к подобным вещам, — сказал енот. — Она согласилась вступить в половой контакт с этим сосунком, чтобы позлить честную компанию. Не вышло. Вы, капитан, и ваш старпом — люди абсолютно невозмутимые.

— Спасибо, Порс.

— Не стоит благодарности, Мэл. Скажите лучше, почему мы летим не туда?

— Правильно, мы летим в северном направлении.

— Но ведь так мы не попадем в Уиллс-Лендинг.

— Не попадем… Видишь ли, Порс, в прошлом я работал на Чэтема Кингсли. Он платил мне очень щедро. Не думаю, что старик догадывается об увлечениях своего отпрыска. Рассел сам научился всяким неприглядным штучкам. Конечно, Чэтем тоже дерьмо. Но мозги у него работают правильно. Если он и режет людей, то только в смысле экономическом. Видишь ли, — продолжал Мэл, — контейнеры, в которых оказался винт, предназначались для компании Кингсли. На Роуза я вышел случайно. Нет ли между Чэтемом и Домиником связи — вот что меня беспокоит. Я должен быть спокоен за тот груз, который везу куда-либо.

— Мне понятны ваши тревоги, капитан. Но отчитаться начальнику нужно во всех подробностях.

— Послушай, Порс. Все, что им нужно знать о Роузе, они уже знают благодаря передатчику. И если майор Орвеналикс обладает в самом деле незапятнанной репутацией…

— Он…

— Он не станет требовать вас с Киттен к себе немедленно.

— Но по инструкции…

— Мало ли что положено по инструкции! А потом, все не так уж и плохо. Винт в безопасном месте. Сотрудники живы-здоровы. Разве что Роуз еще не в тюряге, ну да придет и его черед.

Спустя час люк багажного отсека отворился, и оттуда вышла Киттен Кай-Сунг, лейтенант на службе у Вселенской Церкви, временно прикомандированная к органам разведки. Одежды ее выглядели помятыми. Длинные черные волосы растрепались и сбились на сторону, отчасти даже стояли даже торчком. В походке появилась какая-то неуверенность.

— Приятно видеть вас, мисс, — сказал Мэл, осклабившись. — Я рад, что вы покончили с этим делом!

Киттен плюхнулась на какой-то ящик. Филипп тоже выполз из люка и лег на свое прежнее место. Выражение его лица было вполне определенно. Юноша сложил руки на груди и забылся сном.

— Ему досталось даже немного больше, чем полагается в таких случаях, мисс Раздающая Награды!

— Давайте, капитан, сформулируем это таким образом: юноша получил вознаграждение за оказанные услуги. Частично авансом и за ту помощь, что он предоставит нам в будущем. Однако должна признаться, что одна вещь сильно мешала мне отдаваться полностью и самозабвенно.

— Неужели? — изумился Порсупах. — Не могу вообразить такую вещь, которая помешала бы Киттен поигрывать своей мохнаткой. Какое-то чудо прямо!

— Понимаешь, Порс, — плаксиво сказала Киттен, — змея, что сидела на плече у партнера, все время смотрела на меня своими мерзкими глазками… Но… но куда мы летим?

— Капитан хочет встретиться со своим работодателем, — объяснил Порсупах. — Он хочет узнать, связан ли Чэтем Кингсли с наркотиками.

— Все расследование по делу о винте является прерогативой государственных структур, — сказала Киттен. — Я не потерплю нарушения законности и правопорядка.

— Ну и замолчите! — рявкнул Мэл. — О Святой Патрик О'Морион, никогда не видел я еще такой скверной бабищи. Сначала я спас вас от участи, что хуже, чем смерть. Потом спас от смерти. Наконец при моей помощи вы справились с заданием, которое уже провалили было… Сколько вам лет?

— Двадцать четыре Ти-года, а что?

— Вы опоздали, капитан, — ухмыльнулся Порсупах, — на двадцать три года и девять месяцев.

— Да чтоб вы оба провалились! — вскричала Кай-Сунг. — С тобой, водяная крыса, я еще успею рассчитаться, а ты… ты, бабуин, который ходит, наклонив каркас вперед, потому что гротескный скелет не выдерживает нагрузки мочи и кала, составляющих ваши мозги!

— Попридержи язык, оторва, шалава, а не то… Майджиб Такахару вмешался:

— Вы все знаете меня как очень выдержанного человека, но если вы все сейчас же не замолчите, я направлю аэромобиль прямиком на рифы. Пусть ваши души взлетят на небеса и там продолжат свой спор!

— А ты к нам разве не присоединишься? — улыбнулся Мэл.

Все засмеялись горячности старпома, но смех был немедленно покрыт богатырским храпом юного Филиппа.

Вом знал, что Механизм находится где-то на реплерианской орбите. Пятно догадалось, что при отсутствии разума, способного трансформировать Механизм, ничто не сможет потревожить его самого. Механизм мог быть оживлен только Хранителем, но добудиться Хранителя не представлялось возможным.

Ясно было и то, что Механизм вполне осознавал свои недостатки, иначе бы и не стал преследовать его, Вома. Вом чувствовал, что не может выделить главное звено в детерминистических рассуждениях и очень переживал.

Вместе с тем силы Вома быстро восстанавливались. Каждая новая реактивированная секция помогала реактивироваться другим. Регенерация двигалась в геометрической прогрессии. Все эти процессы протекали в самой глубине организма, и у его мучителей не возникало никаких сомнений в обезвреженности Вома. Зато Вом мог покинуть узилище в любой момент, но не делал этого из соображений чисто тактических.

Вом никак не мог научиться читать чужие мысли. Впрочем, он умел интерпретировать эмоциональные заряды. Сейчас он не чувствовал никаких угроз своему существованию. Больше всего Вома беспокоили существа, от которых исходила струя безотчетного страха. Паника может передаться всем остальным, и тогда за Вома опять возьмутся! Это было бы совсем не кстати.

Однако скоро Вом сможет поступать так, как пожелает. В процессе регенерации уже был пройден тот уровень, когда организм Вома мог понести урон от внезапных электрических зарядов большой мощности. Даже появление Механизма ничему не помешает: Хранитель-то ведь спит!

— Желаю пережить вам две тысячи линек, ваше превосходительство!

— Что случилось, сержант? — ворчливо осведомился Парквит ГПТУ.

— Недавно удалось отделить часть таинственного существа для анализов. Аррис приходил недавно к начальнику с результатами спектрограмм — это хорошо.

— Но сержант?..

— Десять тысяч лет муссонных дождей над могилами моих предков, ваше превосходительство, если я не вовремя, но…

— Но-но-но!.. Тьфу, ближе к делу, сержант!

— Ваше превосходительство, в воздушном пространстве Анклава запеленговали болид, которым управляет человек!

— Неужто ради такого пустяка следовало врываться ко мне в кабинет? Да это, видимо, простой рыбак или охотник. Потомите этого наглеца в кутузке с полсуток и отпускайте на все четыре стороны.

— Ваше превосходительство, дело гораздо серьезнее, чем вам кажется. Дело в том, что пилот осмелился просить у нас убежища. У нас!

Ну и ну! — оживился Парквит. — Как вы полагаете, сержант, этот человечек в своем уме?

— По-моему, он особенно не мучим в этом смысле! Ведите его ко мне. Посмотрю, что за ухарь! Сержант поклонился и, схватив себя на краткий миг за шею, что у ааннианцев означало примерно “Служу Его Императорскому Величеству и милой отчизне!”, удалился.

— Мне тоже следует идти, господин главнокомандующий? — спросил Аррис, собирая на столе спектрограммы.

— Нет, останьтесь.

Очень скоро сержант вернулся. Но не один. Двое вооруженных солдат вели под руки человека. Было очевидно, что человек прибыл сюда по своей воле. Тело его выглядело вполне здоровым, одет он был не плохо, даже хорошо, даже роскошно. В руках у него болтался небольшой чемоданчик. Оружие, конечно, нет.

По знаку Парквита конвоиры удалились из кабинета.

Млекопитающее быстро оглядело помещение и потом воззрилось на главнокомандующего. Судя по всему, типчик этот нагл и преступен. Иначе он не осмелился бы просить дипломатического убежища у рептилий. Скорее всего, за человечком охотятся. Он спасает свою шкуру, да так, что дерзает укрываться даже у ааннианцев, прекрасно зная, что последние далеко не отличаются терпимостью и милосердием.

— Будем считать, что знакомство состоялось, — начал Парквит. — Я не склонен немедленно отдать вас на растерзание властям, разыскивающим вас. Однако вы еще должны убедить меня в том, что вы годитесь не только в пищу целомудренным рептилиям. Вам, вероятно, известно, что человечина почитается у нас особым деликатесом, и не только потому, что очень редка. Мы бы не побрезговали даже вашим стариковским мясцом. Но в этом и состоит главный пункт вражды между родом пресмыкающихся и родом млекопитающих. Обоснуйте свое намерение остаться у нас, причем как можно более весомые доказательства приводите.

— Что ж, именно такой прием я и ожидал, — сказал человек. — Знайте, мое имя — Доминик Эстес Роуз. Меня также зовут Лордом.

— Вы унаследовали титул или приобрели?

— Купил.

— А чем вы занимаетесь?

— Обычный коммерсант.

— Разве коммерсанты — обычные люди? Не из-за коммерческих ли махинаций вас преследуют власти?

— Я торгую наркотиками.

— Вот с этого и следовало начинать.

— Мне нужна ваша помощь, господин главнокомандующий. Мне хочется поскорее убраться с Реплера. Затем я, конечно, снова займусь любимым делом, поставлю производство наркотиков на научные рельсы, создам разветвленную сеть профессиональных варщиков и ушлых толкачей. В свою очередь, я мог бы быть полезен и вам. Среди моих знакомых много влиятельных персон.

— Вы готовы продать свою душу и свою расу? — вступил в разговор Аррис.

— Неужто вы верите в существование души? — усмехнулся Роуз.

— Конечно!

— Ну, а я верю в свой неограниченный банковский кредит. Я согласен вести торговлю с кем угодно, лишь бы партнер был платежеспособен.

— Охотно верю всему, что вы тут нам рассказали. Но что если вы приглянетесь именно как закуска к рубидиевке или курчатовке, а не как деловой партнер?

— Для ящерицы вы недурно владеете симворечью. Пожалуй, я мог бы путем шантажа заставить вас дать мне официальную гарантию моей неприкосновенности.

— Нелогично. Чтобы шантажировать, нужно иметь силу за плечами.

— Совершенно верно. Но кто вам сказал, что я не обладаю такой силой? Она вот здесь, в моем чемоданчике!

Парквит вздохнул. Человечек начинал разочаровывать его.

— В вашем контейнере нет ничего такого, что не являлось бы частью его конструкции, — вяло заметил главнокомандующий. — Там нет ни пластмассового, ни железного, ни деревянного предмета, чьи размеры превышали бы десятую часть дюйма. Если бы дело обстояло иначе, вам просто не разрешили бы посадку, а уж о допуске в мой кабинет не велось бы и речи! Все, что вы можете сделать, это огреть меня или моего коллегу своим дурацким чемоданчиком. Но едва вы успеете замахнуться, как я нажму одну кнопку, которая приведет в действие такой агрегат, который испечет вас, любезнейший, в один миг.

— Верю-верю. Но зато в чемоданчике есть несколько кайстеров чистейшего винта. Винт тут в виде порошка, под большим давлением. Если я отпущу ручку, контейнер взорвется. Положим, вы останетесь живы. В этом случае вас ждет страшная доля — доля наркомана, доля “летчика”. Испарения от взрыва попадут вам в дыхательные пути и баста: зависимость образовалась. А все поставки винта контролирую я. Несомненно, вы умрете сразу после меня и гораздо более страшной смертью. Умрут все, кто вдохнет пары винта! Вижу, что вентиляция тут отличная. Тем хуже для вас. Солдаты передохнут! Но я вовсе не желаю навредить вам, господа, и потому не отпускаю ручку чемоданчика. Пока что…

— Вы блефуете, — сказал Парквит. — Мне не кажется, что вы способны совершить самоубийство.

— Уж если я прилетел к вам, то, значит, я не слишком избалован фортуной. Мне терять нечего, а вот вам я рекомендовал бы…

Парквит никогда бы не сделался главнокомандующим, если бы терялся в сложных ситуациях.

— Хорошо, я предоставлю вам убежище.

— Поклянитесь вашим Песком-Который-Хранит-Жизнь и вашей Раковиной.

Парквит улыбнулся, стараясь не обнажать зубов.

— Да вы настоящий разбойник, Лорд, — сказал он, потом зашипел и заквакал; в этом шипении и кваканий клятва, по сути, и состояла. — Ну, теперь ваша душенька довольна?

— Меня не проведешь. Вы не договорили двух последних слов клятвы и не уколупнули когтем слизистую гостию из заднепроходного отверстия!

— Я проверял вас, любезнейший. Прошу прощения.

Парквит повторил клятву, но уже по всем правилам.

Роуз отпустил ручку. Никакого взрыва не последовало.

— Ну вот видите, вы все-таки блефовали!

— Пусть это вас не тревожит, господин главнокомандующий. Знаете, любое существо, торгующее винтом, для ааннианца непременно сволочь и дрянь.

— Вы клевещете на рептилий, господин Роуз. А клевета — не самое лучшее начало дружбы.

— Мне много раз приходилось выслушивать всякие гадости. Забудем об этом…

Уэтплейс, остров Чэтема Кингсли, был спроектирован и насыпан в море таких образом, чтобы всем бросалась в глаза роскошь родового поместья. Кингсли мог бы выстроить себе особняк в старинном земблевельном стиле, но тупое подражание претило старику. Кроме того, нужно было создать максимум удобств. Да и сохранить природу острова. Все хозяйственные постройки были большей частью свайные или же помещались на плавучих платформах.

Главная резиденция состояла из одной башни, поднимавшейся на сто пятьдесят футов вверх. С этой стороны берег был скалистый и круто уходил в море.

Остров пребывал практически в емтественном состоянии. Умелое привнесение органики в почву давало обильные всходы, зелень буйствовала. Папортники, хвощи и плауны росли до самой воды и окунали ветви в практически пресное море. Были места, где наземные и морские растения смешивались друг с другом, образуя плотную стену, на которую накатывались приливные волны.

Башня была построена из бронзовых столбов и поперечин, а также из светонепроницаемого черного стекла.

Такахару лавировал в гавани между транспортными судами на воздушной подушке. Выбравшись на свободный участок, он тотчас направил аппарат к пирсу, за которым сразу поднималась к башне лестница.

Мэл посмотрел на старпома и сказал:

— Ну вот, все в порядке, Мадж. Можешь ответить им!

Поскольку Кингсли вел все свои дела вполне законным образом, опасаться внезапного подарочка в виде мины или орудийного залпа не приходилось. Правила хорошего тона требовали непременно назвать себя.

Такахару включил коммуникатор и тут же из динамика зазвучал встревоженный голос. В этом голосе слышались официозные и даже отчасти чванливые нотки:

— …частное владение! Представьтесь, пожалуйста! Этот район является…

Хаммураби наклонился к микрофону и во второй раз за нынешний день проговорил:

— Малькольм Хаммураби, капитан и владелец транспортного звездолета “Умбра” и старший помощник Майджиб Такахару. На борту находятся также лейтенант Вселенской Церкви Киттен Кай-Сунг и оперативник Порсупах, томианец. Еще Филипп…

— Линкс, — подсказал юноша.

— Филипп Линкс. Цель визита — повидать коммерсанта Чэтема Кингсли. Кстати, дома этот сукин кот или нет?

— Прошу изменить формулировку! Необходимо проинформировать, что…

— Не обращайте внимания, Гулен, — включился в диалог некий спокойный четкий голос.

— Да, сэр, — кротко проблеял Гулен, которому так и не удалось осадить грубияна на аэромобиле.

— Это ты, Хаммураби? — полюбопытствовал все тот же четкий голос. — Что заставило тебя покинуть орбиту? Между прочим, мы уже перевели причитающиеся тебе денежки на твой счет. На Терре. Мне казалось, что ты уже убедился в нашей честности.

— Я проверил все. Но сегодня я у вас по другому поводу.

— По какому же?

— Я ужасно рассержен, Кингсли!

— Неужто я тот человек, который рассердил тебя? Ладно, давай сюда, наверх. Захвати своих спутников. Попытаюсь умерить твой гнев!

Широкий и прочный трап покачивался под ногами. Дворецкий встретил гостей у черно-золотистого входа в башню.

— Хозяин ожидает вас на шестнадцатом уровне, — сказал слуга и проводил компанию в лифт. Киттен нажала необходимую кнопку.

— Гм, похоже, что мы двигаемся вниз, — удивилась Кай-Сунг.

— У меня тоже такое чувство, — согласился Филипп.

— Половина здания находится в земле, — сообщил Мэл. — Я и сам здесь не бывал ни разу, но знаю об этом по тем планам и схемам, с которыми работал при погрузке-разгрузке транспортов на имя Чэтема. Складские помещения находятся на морских платформах и под землей. Сейчас мы где-то посередине, на шестнадцатом уровне, что соответствует двадцатому этажу по нашим меркам.

Двери лифта отворились, и друзья вступили в странную серповидную комнату с вогнутым внутрь потолком. Шахта лифта находилась в апогее той дуги, которую образовывал серп.

Дальняя стена представляла собой стеклянную панель. Сквозь нее открывался вид на море, точнее — на морские глубины. В стекло тыкались мордочками рыбки. Некоторые твари роились вокруг платформ с кормами.

Но не это поразило вошедших. Наибольшее впечатление произвел на них интерьер помещения: тут не было ни одного отдельного предмета обстановки, все сливалось в один причудливой конфигурации стол, покрытый красным ковром. Примерно таким же ковром покрывалось и все остальное: стены, подоконники, багетки карнизов и т. д. Только окна оставались не затянутыми никакой материей.

— Прямо волшебство, — прошептала Киттен. — Как в сумке у кенгуру.

— Прекрасное сравнение, — прогудел бас.

Чэтем Кингсли сидел на кушетке. Ростом коммерсант не вышел. Разве что Порсупах уступал ему в этом смысле. Светлые волосы коротко острижены. Под носом — густая щетка усов (натуральная свиная щетина, адресовавшая всех к воспоминаниям о счастливых днях…), в ухе — серьга с топазом. Стоптанный подбородок, обтаявший нос. Невыразительные картонные глазки сидели в одрябших веках, словно некие голубенькие листочки с отточиями в кармашках какой-нибудь школьной кассы букв и слогов.

— Господа, вы прибыли верняком к ленчу. Присаживайтесь. Повар уже в курсе.

— Боюсь, Чэтем, что нам не до жратвы!

— Не торопитесь, капитан, — одернула коллегу Киттен, — мне бы лично хотелось чего-нибудь перекусить.

— И мне тоже, — выступил Порсупах. — В моем желудке развернулись страшные хрючалово, урчалово и “долой самодержавие!”. Все это требует немедленного лечилова!

— Чудесно! — воскликнул Чэтем. — Мое предложение прошло. Не так ли, мисс Кай-Сунг?

— Так, но… зовите меня просто Киттен.

— А вы меня — просто Чэтем! Киттен повернулась к Мэлу:

— Сдается мне, старик невиновен! Капитан стиснул зубы от злости, а Чэтем разинул рот от изумления:

— Я невиновен? Вот те на! Значит, вы меня подозревали в чем-то?

— Вы все скоро узнаете, Чэтем, — сказала Киттен, — а пока давайте поедим!

Все уже приступили к десерту, и только Мэл никак не мог одолеть четвертую ногу карвуаля, голенастой плотоядной птицы вроде земной цапли. Старик глядел на неуклюжего верзилу столь пристально, что тот и вовсе оставил баталии с дичью и прямо перешел к делу.

— Чэтем, — сказал Мэл, — в последней партии груза я обнаружил целый контейнер с наркотиками. Груз, что везла “Умбра”, предназначался тебе. Товар брали на Ларгессе. Туда мы прилетели порожняком. Среди наркотиков сыскался и винт. Да, ВИНТ! Понял? Так что не юли. Говори, что тебе известно о том, как появляется на черном рынке это жуткое зелье?

— Не знаю, — ответил Кингсли, утирая салфеткой рот, — откуда только что берется! Не знаю.

— И ты не замешан в этих темных делишках?

— Нет.

— Ой, врешь! Твой островок располагается в непосредственной близости от поместья Роуза. А Роуз самым непосредственным образом причастен к торговле винтом!

— Да, мы оба с ним живем на Реплере, мы — соседи, но что из этого?

— А то, что у тебя гораздо больше связей в обществе, чем у прощелыги Роуза, и связей вполне приличных, непредосудительных. Тебя поддерживают крупные банки. Вместе с Домиником, который, в свою очередь, обладает обширнейшими связями в преступном мире, вы составили бы отличный тандем и косили бы чудовищные бабки!

— До меня доходили слухи, что эта старая калоша приторговывает дурью. Но слухи — ведь это всегда только слухи, не так ли? Конкретными доказательствами его вины я не располагаю.

— Я ценю Роуза как коммерсанта, но не перевариваю как человека. Прибылям его я не завидую. Больше того, я и сам не святой. Сейчас я, например, вожу туда-сюда стимулятор “Кепонг”. Власти косятся на мои рейсы, но средство-то ведь относительно безобидное, хотя его употребление и не поощряется.

— Все зависит от того, как посмотреть на это дело, — ляпнула Киттен.

— В любом случае, — усмехнулся Чэтем, — сдохнуть, уторчавшись винтом гораздо паскуднее, чем помереть под пулями. Нет, нет и нет. К винту я не имею ни малейшего отношения.

— А как насчет вашего сынишки, — вмешался Филипп.

— Рассел? — растерянно пробормотал старик. — К сожалению, мой сын не интересуется ничем, что напоминало бы серьезный бизнес. Главное для него — это размер тех сумм, которые я ему постоянно ссужаю. Подозреваю, что я сильно избаловал его.

— Весьма сильно, — сказала Киттен.

— Вы с ним встречались?

— Дважды. Но обе встречи были страшно коротки.

— Неудивительно, — вздохнул Чэтем и плеснул себе в стакан немного бренди, из Намертво-Заштилевавших-Яслей. В комнату вошел стюард. Он толкал впереди себя изящную тележку, сплошь уставленную кувшинчиками да жбанчиками, очевидно, содержавшими в себе невероятные по вкусу и оборотистости напитки. Вся прислуга Башни — люди. Выходит, Кингсли и впрямь большая шишка. Обычно такого рода персонал состоит из мрачных кобольдов, еще более мрачных вервольфов и уж совсем отвратительных костобоких рыбоедов. Порсупах немедленно завладел бутылкой сплюньтвейна и жбаном агумараздовки (водки, перегнанной на мощах хайвхомских святых). Оба сосуда были высосаны немедленно и без всякой закуски.

— Да, Рассел ни одной красотки не пропустит, — печально заметил Чэтем. — Говорят, он пользуется у дам бешеным успехом.

— Эх, Чэтем, — покачала головой Киттен, — ничего-то вы не знаете о своем драгоценном Расселе. Дело в том…

— Дело в том, — перебил девушку Малькольм, — что я тебе ни капли не доверяю, Чэтем.

Порсупах положил лапу на запястье Кай-Сунг.

— Не нервничай, детка. Твоего обидчика здесь нет. Не надо и говорить о его выходках. Тем более в присутствии папаши, который встретил нас столь радушно!

— Не беспокойся, Порс, я вполне владею собой.

— Вот и прекрасно. Послушаем-ка, о чем они говорят.

— Клянусь, что я не причастен к торговле винтом, — уверял Кингсли капитана, — но если тебе так неймется, я могу представить и серьезные доказательства своей чистоты. Я пошлю посреднику обязательство выплатить Малькольму Хаммураби миллиард купонов в том случае, если моя кошачья милость окажется замешанной в грязных делишках!

— Это прямо королевский жест, Чэтем. Ты сразил меня наповал. Я принимаю твое предложение. Но будь начеку, а то кто-нибудь подставит тебя!

— Если это случится, — оскалился Кингсли, — я отправлюсь в ааннианские казармы и буду бессменным дежурным по кухне!.. Обязательство подпишу сегодня же вечером. А наутро документ заложат в память всех компьютеров Терры и Хайвхома.

— Отлично! — рявкнул Мэл и тяпнул стакан виски, называвшейся довольно витиевато: “Питейные вноздрения кота Мурра”. — Славный напиток, — зачавкал капитан, — вот только сильно псивушными мезонами припахивает и не имеет слишком тонкий кварковый аромат!

— Ты не распробовал, — смиренно улыбнулся Кингсли. — Впрочем, я вижу, что все уже подкрепились. Я готов предоставить неоспоримое доказательство собственной невиновности.

— Это просто доказательство? — спросила Киттен. — Или же вы ищете выгоды?

— И то, и другое. Идите за мной.

Вся компания последовала за Чэтемом к лифту.

Лифт резко стал снижаться. Киттен решила, что они сильно углубились в литосферу. Наконец двери открылись. Первым вышел Кингсли, за ним — все остальные.

Навстречу им бежали два человечка, смахивавших на охранников.

— Добрый вечер, сэр! — ухнули они в один голос.

— Вечер добрый, мои милые Уиллус и Рейв. Я уговорил гостей взглянуть на нашу драгоценную находку!

Охранники были вооружены винтовками типа “Пифпафстон— 5” . Эти винтовки стреляли разрывными пулями, в которых запаяны были сгустки темпоральных эонов. Даже чугунные плавки с навесной динамической защитой и забрала с оториноларингологическими фотоноотражателями оказывались бессильны против таких пуль. — Никогда не доводилось бывать здесь, — угрюмо признался Мэл, диковато озираясь кругом. — Что же ты, Чэтем, прячешь здесь?

— Увидишь. Мы идем в огромную, вырубленную прямо в базальте, камеру хранения. Туннель, по которому мы сейчас движемся, охраняется лучше всех прочих туннелей, наверняка уже примеченных вами. Я складирую здесь самый выгодный товар для экспортно-импортных операций. Этот товар нуждается в тщательном уходе, в поддержании определенного температурного режима на складе. Мы разместили здесь одну чрезвычайно интересную космическую находку. Предмет обнаружили два пилота с парома. И это нечто интересно не только с точки зрения изучения инопланетных технологий. Впрочем, скоро вы все увидите собственными глазами.

Мощная металлическая дверь в камеру была уже поднята. Внутри возились над чем-то невидимым двое человечков и один транкс.

— Это инженеры и техконсультанты из моей конторы, — пояснил Кингсли. — Я перевел их сюда с одного очень важного объекта, хоть это и недешево обошлось мне. Ну вот, смотрите. Видите? Вот оно.

Чэтем указывал перстом на громадный металлический блок прямоугольной формы. Рядом с блоком были аккуратно сложены ящики и коробки. Один ящик был открыт. Мэл опознал устройство — ситолярр. Изобретение транксов. Может точно предсказывать изменения в повелении океанских течений. Мгновенно определяет толщину термоклина. Предназначается, как правило, для рыболовецких траулеров.

Один из инженеров заметил незнакомцев и подошел к ним поздороваться. Из рукавов спецовки торчали худые руки. Нос — крючком. Глаза — с искусственной радужкой. Киттен различила даже обрывки ниток по окраинам пересаженных тканей.

— Сэр, мы никак не можем найти кнопку, — сказал Чэтему инженер, — которая бы открывала эту штуковину. Только на то, чтобы найти шов, мы потратили около пяти часов.

— Я знаю, Мартинес. Продолжайте работу, ведь я вам плачу за нее. Мне не терпится разрезать ящик на куски. Но от крайних мер нужно удерживаться. Что там внутри, не знаете?

— Металл, мы все же думаем, что это именно металл не позволяет просветить снаряд рентгеном. Но одному парню пришло в голову попробовать полифуфлоновое сканирование на низшем энергетическом уровне. Опыт отчасти удался. Мы получили кое-какие снимки внутренности аппарата. Там оказалось…

— Неужто живое существо? — не вытерпела Киттен.

— Да, живое существо, — выдохнул техник, вытирая пот рукавом спецовки. — В высоту оно достигает трех метров, но какой формы — неизвестно. Уж очень мутные снимки получились. Сканнер не был включен на полную мощность, так как мы боялись повредить ткани существа. Что касается прямого визуального наблюдения, то мы обнаружили в блоке нечто вроде иллюминатора. Оконце имеет красноватый оттенок. Но то, что нам удалось увидеть, не назовешь радующей глаз картинкой.

— Ничего, продолжайте работать. Особо отличившимся поднесу по чарке. Лодырей — высеку!

— Понятно.

Гости приблизились к основанию металлического блока, поверхность которого была испещрена крохотными оспинами — следами попадания в обшивку метеоритов и прочих космических частиц.

— Еще одна особенность, Хаммураби, — сказал Кингсли. — Анализы показали, что сей предмет был изготовлен около… шестиста тысячелетий назад, представляете? От этого у меня просто мурашки по спине бегут!

— Неужто шестьсот тысяч лет ящик летал вокруг Реплера?

— Нельзя ничего сказать определенного. Но я не думаю, чтобы предмет крутился вокруг нашего шарика столько времени, и его никто так и не смог приметить. Однако Реплер заселили сравнительно недавно. А торговым центром он стал и вовсе только в последние двадцать-тридцать лет. Скорее всего капсула дрейфовала в открытом космосе и внезапно очутилась в гравиполе нашей планеты. У нас его никак не могли построить. Да и вообще штуковина ни на что не похожа.

— А мне кажется, что его очень даже запросто могли построить на Реплере, — заявил Мэл.

— Едва ли, — покачал головой Кингсли. — В столь отдаленный период времени на Реплере не было никаких разумных тварей, а…